ЛЕВ РОДНОВ
Эти тексты появились на свет, когда я два года работал обозревателем в газете «Известия Удмуртской Республики». (1995 г.) Кабинет мой находился высоко-высоко над городом, в помпезном здании Госсовета, построенного на месте городского морга. Из окна я устремлялся взглядом в неоглядные дали и, не долго думая, выписывал для себя очередную сельскую командировку. Если было сухо -- отправлялся в путь на велосипеде. Километров за сто -- это нормально. Чудака в газете «держали», поскольку я писал не газету, а литературу. Так, иной раз, обыватель держит у себя на дворе какое-нибудь бесполезное диковинное животное… А хозяин газеты -- мой старый друг. Он меня себе, так сказать, «позволил», -- поскольку информационной пользы в традиционном газетном понимании я не приносил никакой. Отношения однако были сердечные. А сумасшедшинку в сердце прокормить и сохранить легче, чем сумасшедшинку в голове.
Кое-что из этих текстов было опубликовано в журналах страны, куда они попадали «самотеком», путями вольными, от меня не зависящими. Кое-что звучало тем же образом по «Радио России». Потом все затихло. В разрозненном виде эти литературные «малышки», фиксирующие то, как нас, грешных, жизнь выдумывает (а не наоборот), помещены в мою книжку «Тексты».
ЗЕМЛЯНЕ
И,.. ИЛИ,.. ИТОГИ?.. - ИТОГО:
«Надо бы глубину задевать, а то одну умность пишут».
Мнение Простого Человека.
Жизнь в России - сплошная выдумка. Прежде всего здесь выдумывают самих себя. Почти абсолютно одинаковых в своем почти абсолютном стремлении к неповторимости. По количеству чудаков, оригиналов и глупостей на душу населения Россия - лидер из лидеров. Прекрасна и ужасна одновременно. И от того так неудобна для сбыта, для ровной житейской практики: то с весельем в запой, то со смертью взасос... Правда, есть одно прочное богатство - земля. Не золотая мера, не закон - совсем другой отсчет. А землю здесь всяк меряет на свой аршин. От того и вечен вопрос о ней. Вот - реальность.
Но ведь если есть «вечный вопрос», то где-то должен быть не менее вечный ответ - ответ земли. Коли так не находится, надо самим искать. Нет его в коридорах власти, нет в рассуждениях, нет и в хуле полуголодных горожан. Ведь настоящий Ответ - это когда вопросов не возникает вообще! Где такое место? У кого спросить?
- Ты слово «итог» когда впервые произнес? - спрашиваю у Лени, фермера-упрямца.
- Не помню. Как-то все больше другое писать приходилось: «Итого».
«Итоги» и «итого» в России - одно и то же. До самозабвения ведется упоительный счет прошлому, настоящему и с совершенно особым пристрастием - даже будущему. «Итого» - не просто черта, это образ жизни, мышления, ключ и смысл существования. С подведения еще несуществующих итогов запросто может начаться любое новое дело. В стране, где много медведей, шкуру делят заранее. Нетерпеливость - стиль бытия. Даже «вокзальные мигранты» топчутся на платформе за час-другой до отхода поезда, или наоборот - толпятся в тамбуре за час до прибытия... Упрямо ждут. Совершенствуются в любых формах ожидания, потому что воображение россиян не любит именно настоящего - бежит от него вон. Чудна жизнь, а если еще и подгонять ее - причудлива.
Уши сегодня - товар дефицитный. Всем хочется заговорить. Не с кем.
Мужик в бархатных штанах с огромной коробейничьей сумкой через плечо не долго думал:
- На Уву собрался? Я вот тоже еду... Грузовые корабли, понимаешь, на Венеру гоняю! Две недели туда-сюда: две недели там, две тут.
Трезвый. Смотрит изучающе: примут за психа или нет? Испытывает. Испытал.
- Улететь бы уж навсегда! А? Чужую роль здесь играю. Весь ресурс из меня вышел, а жизнь еще осталась. Что делать-то теперь? Змея вот кожу сменит - опять живет. А мне чего менять?
«Южная автостанция» - место мутное, зудящее, безвременное. К беседе примкнул бесконечно похмельный водитель КамАЗа, возвращающийся в район не на своем «коне» (сдал в ремонт ижевской автобазе), а как все, - рейсовым. Беседа к беседе лепится здесь не по теме, а просто как ответная реакция на раздражитель - в ответ на чей-то звук. Ах, как ведь хочется каждому «звучать»! Хоть чуть-чуть, хоть ненадолго. Никто не знает: чем и зачем?
- Да уж... - водитель с трудом разлепляет потрескавшиеся спаленные водкой губы, - у нас в райцентре мужик в общественный сортир зашел, только сел - пыжиковую шапку сняли. Пока-аа вставал!..
Вот так, расскажет случайный человек другому черт-те что, а результат странный - будто общее какое-то родство начинается. Словно нет на земле никого поврозь, а все мы - живые документы эпохи! И каждый спешит заявить, хоть маленькое, но - «итого». А вдруг из всего этого когда-нибудь действительно получится Итог?! Истина, то есть.
ЛЕНЯ-ФЕРМЕР
У каждого человека внутри есть своя самая главная крепость, на которую он и привыкает полагаться. У всякого - свой «фундамент»: у одного религия, у другого образование, у третьего самолюбие, у четвертого тщеславие, у пятого любовь... Сколько людей - столько и «крепостей». Они и объединяются-то, пожалуй, по этому «крепостному праву».
Леня (Леонид Васильевич Караваев, д.Узей-Тукля) извлек из глубин памяти то, что достают не каждый день, опасаясь, как за фотобумагу: не засветить бы! Леня извлек детство.
- Понимаешь, лошадка у нас в Ясках была на конном дворе... А потом продали ее в другой колхоз. Через три года она от новых хозяев сбежала, вернулась на свой родной конный двор. Мы ее прятали, баловали, берегли, как умели. Только разве коня спрячешь! Хозяева приехали, на бортовую машину коня веревками затаскивали. Вот такими слезами конь плакал!
Плач коня Леню потряс и на всю жизнь создал внутри особую непобедимую «крепость». И Леня плакал. А потом написал в Ижевск письмо ученым: «Ответьте, пожалуйста, есть ли у животных разум или нет его?» Ответил аж сам декан сельскохозяйственного факультета: «Приезжай учиться!»
И понеслась судьба: сельхозинститут закончил - мало показалось, закончил университет; выучился зачем-то на пилота вертолета, учительствовал, освоил ремесло телемастера, теперь вот - фермерствует. А ответа на вопрос «Зачем живем? Куда все идет?» как не было, так и нет до сих пор.
В ленином доме тепло. Моргает без устали телевизор. Дети - все трое - лезут на колени. Хозяин помолчит-помолчит, да и обронит:
- Нас не телевизор - нас лошадки воспитывали.
И опять молчит.
- Конюх - самый большой авторитет среди пацанов...
Глаза - в экран, а не видит. Хорошо молчит, тепло как-то, без обиды и претензий к жизни. И вдруг - афоризм!
- Уничтожив деревню, мы уничтожили свое будущее! Э-ээ... Первой деревня никогда не жила. Зато умрет последней.
Есть прекрасная помощница - жена. Есть земля, трактор, комбайн. Сил еще полно. Отчего лицо-то печальное?
- Надежды в этой стране обманывают чаще, чем люди.
ДРУГИЕ ГЛАЗА
Я искал дорогу. Взрослые объяснили путь так:
- Пойдешь по улице прямо, свернешь к автобазе, от автобазы дойдешь до интерната.
Дети объяснили совсем иначе:
- Дойдешь до первой елки - не останавливайся, иди до второй, а потом прямо к магазину, где жвачку продают...
Поселок один на всех. А словно два параллельных мира. Или не два, больше?
МЕДИТАЦИИ
Никогда в деревнях забота о здоровье не была самоцелью. Оно о себе вообще не напоминало, так как от естественной жизни вырабатывалось автоматически и в избыточном количестве. Нынешняя недостаточность заставила многих задуматься. Чудно: полдеревни холодной водой обливаются по системе Порфирия Иванова. Медитируют. И Леня одно время обливался, а потом перестал почему-то.
По-другому стал успокаиваться.
- Говешки из-под коровы покидаешь, на ухо ей пошепчешь - хорошо. Сам на себя удивляюсь!
Хорошо-то хорошо, а корову нынче резать надо. Обстоятельства.
ЗАЩИТА
Ни много ни мало, два дня из одной кастрюли черпали. Говорили - вроде как от одной большой души дышали. Жизнь в жизнь глубоко зашла. К концу второго дня Леня помрачнел:
- Поехали. К автобусу отвезу.
- Надоел?
Он глянул на меня как на неумного.
- Поезжай. А то расставаться тяжело будет.
Нельзя плевать в прошлое, его невозможно «отменить», смертельно опасно смывать в никуда плодородный «слой времен», на котором и растет обыденность. Голодная смерть маячит над любой ненастоящей «новизной»... Закон жизни прост. Подобное питается подобным: вещество - веществом, ум - мыслями, а душа - душу кормит.
УБИТЬ МОЖНО, РАНИТЬ - НЕЛЬЗЯ!
Серега - редактор газеты, выходящей в Увинском районе на удмуртском языке. Тираж газеты - 225 экземпляров. Штучная работа. И Серега - человек особый, с неповторимым, «штучным» характером. Дружим мы уже лет двадцать. А началось все с охоты. Взлетела над полем глухарка, я прицепился, хотел стрелять, а Серега хвать за ствол и - в сторону. Глухарка улетела.
- Ты чего?
- Раненую - не найдем...
Что-то ухнуло тогда в моей душе. Будто замерло внутри все - как от первой любви, как над пропастью.
Ребятишки в сегодняшнем серегином доме - народ шумный, докучливый, иногда даже бесцеремонный сверх меры, умеющий хитрить и капризничать. Серега своего боевого парня по голове поглаживает, а сам куда-то поверх в пустоту смотрит:
- Главному я их научил. Жалеть умеют! А остальному - сами научатся...
На полу - ковер. Трется рядышком кошка. На ковре маленькая дочка играет в монетки. Загадывает: «Получится «решка» - люблю киску, получится «орел» - не люблю киску..