На стр. ГЛАВНАЯ на стр. ИНАКОМЫСЛЯЩИЙ

 

 

 

Лев Роднов

стихи

 Рисунки Михаил ВАХРИН

 

***********

 

Он песни и оды в честь девы слагает,

Он шутит нескучно и чувствует тонко:

«Проси, что желаешь, моя дорогая!» –

Его предложение ёмко.

Она ж отвечает негромко:

– Ты обещал, обещал мне ребёнка!

Он ужасом странным каким-то охвачен,

Он спорить готов с предложением рока:

«Моя дорогая! Я вижу иначе!»

Рассерженный аист вдогонку

Обидою машет, аукает звонко:

– Ты обещал, обещал мне ребёнка!

Он сам себя кроет отчаяньем бранным

Он совестью мучим, всевидящим оком,

Он, время замкнувший, обнялся с диваном...

Счастливая дева жестока,

Смеётся и ластится кротко:

– Ты подарил, подарил мне ребёнка!

 

*****************************

Огонь поэзии взметнулся,

Спалил слова,

Язык обугленный споткнулся,

Немой, воззвал:

«Взойди, что музыкой даётся, –

Бесследный след!

Пусть на огонь смиренно льётся

Поющий свет!»

 

******************************

Служение Богу – не пенье кастратов,

А яростной жизни порывы, броски,

А также тоска в ожиданье зарплаты,

И радость заштопанной пары – носки.

Автобус угрюмый служением полон,

Служением льётся с экранов враньё,

Позорится временный царь на престоле,

Покоится в роскоши вечной жульё,

Мужья изменяют, и старятся жёны,

То смерть, то рожденья проводят кайму...

В спектакле единственном нет отчуждённых:

Все роли играют, все служат – Ему.

 

******************************

Речь удивительна. Плод её – будит.

Кто языку дал уменье: «Владей»?!

Книги читает лишь тот, кто их любит,

Пишет – влюблённый в людей!

Образ витает, подобье грохочет,

Слагаются воды в верлибр;

Весь, до последней пылинки и точки,

Речью построен сей мир.

Падаю молча в пшеничные тени,

Шёпоты слышу земные: «Храни!» –

Музыку духа, вершину свершений,

Речь поднимает в зенит.

 

*****************************

Из кружева лучей одежда Бога!

Нет пустоты и разделенья нет;

Свет от звезды – мгновенная дорога,

Соединившая со светом свет.

 

Когда-нибудь одушевлённая наука

Доказывать оставит страсть,

И по лучу, как с Богом на прогулку,

Отправится, смычками помолясь.

 

*****************************

О, музыка! – Плоть состояний:

И камни не ниже струны –

Мраморных дев изваяния,

Нагие дрожанья видны.

Живое откупится семенем.

А кариатиду почтит

Олово солнца последнее,

Камню залившись в зрачки.

Жжением, таинством скованный,

Взгляд долетит –

В небо чужое, оконное,

В девушку во плоти.

 

*****************************

Живите все!

Свечой горящей

Любовь раздвинет правил круг,

Лишь этот свет животворящий

Завещан вещи.

Мир в игру

Уже вошёл,

И стала домом

Любых небес любая тьма –

Ведом светильником духовным

Огонь кипящего ума.

 

*****************************

Хороши, а может, плохи,

Но ложатся раз, и два,

На мотив большой эпохи

Поколения-слова.

Между ними: войны, межи,

Тупики или пути...

Но пока мотивы те же –

Из эпохи не уйти.

 

*****************************

Займи меня!

Не в долг, а в дар

Войди в распахнутую душу,

И я, как ящер, выползу на сушу, –

Пра-пра-пра-пра-пра-пра-Икар.

 

*****************************

 

Война – одинокое, тихое дело:

Кому подчиниться, в чём божеский дар?

А крики на поле, и сеча, и стрелы –

Так то не война, а всего лишь театр.

О, сколько в нём партий о счастье пропела

Толпа, породившая свалку святынь!

Война... Одинокое, тихое дело:

Кто выиграл веру, тот выиграл жизнь!

 

*****************************

Дом без фундамента – не прочен,

Так и возвышенность: пуста

Без землеройной пьяной ночи

Без денег, сорванных с куста,

Без поцелуя юной дряни,

Без оправданий, ссоры без...

Так вот, на этом покаяньи

Не дрогнет башня до небес!

 

*****************************

Не плачь! На Бога не серчай,

Пусть в старом храме пусто,

Но без ударов не звучат

Колокола искусства.

Разбито сердце, разум пал,

Душа ушла в болезни,

Тебе казалось: мир пропал,

А получилась – песня.

 

*****************************

Я – здесь!

Ты не ищи другого:

Другого берега, двери другой,

Других небес, другого слога.

Твой взгляд нагой

Насквозь провидит.

И наверно

В переплетениях судеб есть месть.

Кого ты ждёшь, любовь и стерва?

Я здесь... Я – здесь!

 

*****************************

Нас дети бросили, швырнули

Друг к другу телом и душой,

И мы обнялись, мы уснули,

И прошептали: «Хорошо!»

Пространство криком разрывая,

Ворвались дети в этот мир,

И стали жить мы, убывая,

Не жизнью собственной – детьми.

Но дети бросили, исчезли,

Оставив памяти свинец...

Нам хорошо. Лишившись цели,

Мы стали целым, наконец.

 

*****************************

 

Мычание, стоны, и визги, и хрипы –

Не сразу на струнах танцует рука:

В ошибках друг друга мы все повторимы,

И невидимы в находках пока...

Не сразу смирится стихия звучанья

В объезженных струнах и нотной узде.

Со скрипкой обнимется дух: «Отвечай мне!» –

И, грешный, он будет на звуке воздет!

 

*****************************

Каток городской, как коррида,

Здесь девочки – без голов!

И лихо заломлены нимбы

Семнадцатилетних богов.

Я тоже имею «канадки»

И лёд режу лезвием злым,

С богинею под руку, сладко

Кружу, подрезая углы.

А радио голосом счастья

Поёт, не пуская домой.

На том стадионе встречаться

Любили святые зимой.

 

*****************************

О, человек! В твоих ли силах

Внутри войны войной не быть?

Зачем так громко, так спесиво,

Так зло о мире говорить?!

Грозиться правдой, как расправой,

На справедливость уповать,

И со свободой, как с шалавой,

Валиться в пьяную кровать.

И восторгаться грязной пеной,

Породу рода плебсом крыть...

Приходит жуть обыкновенной

Привычкой жизни – воем выть.

Война – не кровь. Живых скосила

Разврата сабелька: фь-ю-юить!

О, человек! В твоих ли силах

Внутри войны войной не быть?

 

*****************************

Бескорыстие – редкость. Особенно в мире избытка!

Лучший друг, получив гонорар, прибедняться горазд.

И попытка открытого сердца отныне, как пытка –

О единственной прошлой любви сожалеть много раз.

В изобилии тонут, себя погребая, тяжёлые думы,

На искусственном вдохе искусства – стремителен бег,

И проповедники громче, чем сталелитейные блюмы,

Литьё эпохальное плющат до крестиков и эполет.

Блаженности руки по-царски щедры, но изгойны:

Здоровый смущает большое собрание вечно больных,

Воспитанных голодом, грубостью, страхом иконным,

Словесным отваром заморской, чужой белены.

Жалеть бы друг друга! Возвышенность – имя поступка.

Людьми восхищаться, быть вместе, одной прямотой,

Влюблённо лишь даром на дар отвечать, не покупкой,

И ось вековую пора развернуть, заменив горизонт высотой.

 

*****************************

Чернила созданы из просветлённых слёз,

Бумага промокает горе,

В конце речений точка – ось колёс,

Вращающих слова. Покорен

Пиит, как раб, пред непростой работой,

Дающей заменитель хлеба –

Бессонницу. Рывок к подруге нотной,

То к музе, то к молебну

Понятен вряд ли типографским штампам,

Дарующих словам число –

Тираж и смерть. Ну, а перо под лампой

В бумаги саван бьёт челом

Упорно, исступлённо, зная глупость,

Что предначертана издалека:

Бумага – эрос! И для женщин трудность –

Соперничать... Ах, непонятно как?!

Листом прикинуться, соблазном белым,

Чернилами пролить часы?

Пожалуй, да. Побег бывает смелым

Из рабства – почерком косым.

 

*****************************

Нет, не в крови родство таится,

А в резонансе тишины,

Когда двоим всю ночь не спится:

Они одним бы стать должны,

Аккордом взяться. В постоянстве

Любви, взаимностью звуча...

Так признаёт родство пространство –

Отцовством Божьего луча.

 

****************************

Легко загореться, погаснуть легко:

Понять невозможно, принять – непривычно.

Примером ошибок на крайность влеком

Обученный пленник цитат и кавычек.

Он ломится, словно птенец из яйца,

Тревожно, торжественно, неостановимо –

В незнаемость истины: плоть прорицать

Сквозь голод и пищу, и слов пантомиму.

Почти безрассудна, желанная та,

Несущая милость любовной ошибки...

Что там, за скорлупкой? Смычком прожита,

Из женщины в женщину, плотью октав,

Дорога безумца-бродяги со скрипкой!

 

*****************************

Как ржавчина, днище проточит

Таланта бунтующий пыл,

Бог дал ему вещие очи

И опыт младенца, увы.

Салон опьяняется вальсом

Взлетая, шуршит полотно...

Живых пропускает сквозь пальцы

Талант, отправляясь на дно.

 

*****************************

Прощайте! На гвоздик прибито число...

Запутавшись в людях, как в тине,

Я лодку ворую, и ночь, и весло.

И – ухожу как повинен

В усталости странной и той пустоте,

Что ко всему безразлична;

Город под светом Луны истлел

Игрушечкою вторичной.

Покинутый берег не бросит огня,

Друг оправдается в опозданье,

Да числа на гвоздике возомнят

Суть времени  – расписанье.

Прощаются молча, уходят неслышно

Из тихого пруда к реке:

Лодку пустую, что ветром колышет,

Рыбак обнаружит. Но с кем,

С кем стоило, кроме Луны, обниматься?

Расплавила числа вода...

А через вёсла, как ток эманаций, –

Текучесть «оттуда», куда-то «туда».

 

*****************************

Сколько печей по России зажжёны!

Каждый сидит, одинок,

Курит, мечтает, жуёт напряжённо:

Зима – это время не впрок.

Тепла заготовлено разве на сутки,

А дальше – сражает мороз:

Фонарь околевший, да дерева стуки,

Да полчища белых стрекоз.

Стерильны вокруг, бесконечны постели,

Февральский на крышах плед...

Холодные люди едины в безделье,

В мечте дровяной – о тепле.

 

*****************************

Нельзя, нельзя, нельзя виниться! –

Прилипнет званая вина,

И переломят поясницу:

И муж, и дети, и жена...

Вина – смола, елей из ада,

Как сок по тёмному стволу

Стремится тайно. Горю рады:

И царь, и раб, и верный плут.

Зачем отец пример оглядки

Передаёт сынам, скажи,

И нищебродские повадки

Надежды режут на межи?

Поклон что казнь. Закон делений

Разбудит мести барабан,

Вина, ценою поколений,

Переведёт в цари – раба.

 

*****************************

Заклятья ложатся напрасно

На повторяемость дней:

Безбожная старость ужасна,

Но набожность с детства – страшней!

Пришпилены пасторским слогом

Гербарии разумов. Жуть!

Прийти от безбожия к Богу –

Единственный собственный путь.

 

*****************************

Бог есть! Неужели не ясно?

Сказал же: «Я рядом с тобой!»

Подходит! Уж хрустнула насыпь

Под чьей-то нездешней стопой.

Он ветерком притворился,

Он – пар изнывающих щей,

Куда ни посмотришь: родился,

Нечеловечески щедр.

Бери, сколько можешь, красоты,

Любуйся, на травы ложись...

У Бога такая работа:

Отныне и присно Он – Жизнь!

 

*****************************

Прочитайте молчание вслух:

Запятую, тире, многоточие...

Пусть снисходит в молчание дух –

Для зачатия новых строчек.

Пусть язык, в тесноту зажатый,

Препинается, все грешны...

Завершается слово жатвой –

Восхождением тишины.

 

*****************************

На длинных, сияющих спицах рассвета

Вяжется многое. Зря не пройдёшь

Через портьеру бессонную эту –

В запоминание, в буквенный дождь,

Что, нитям подобный, сливается в струи

Стекающих строк. И живой

Вязальщик рассветов над полем ликует,

И катится в гору клубок огневой.

Там соткано имя, и названа мера,

Ах, иглам сияющим гнёздышко вить...

Там зеркало пруда листаемо ветром,

И всё не кончаются буквы и нить.

 

*****************************

Свобода прячется в трудах, в молитве, в тексте,

Кто как умеет – ищет встречи с ней.

На дне стакана божеской невестой

Она мерещится, когда финал видней...

Буфет закрыт. И трубы плачут громко

О рабстве совести и старых должниках,

Ах, из кладовки надо б мамину иконку

Вернуть на место, как свободу о стихах.

Любовь да здравствует, да здравствует надежда!

Для полноты хватает и «чуть-чуть»:

Чужой свободы раб рождён уже. И реже,

Реже, реже – оглядкой переломлен путь.

 

*****************************

Свобода слова – птица или камень,

Свобода цифры – посох или смерть.

Играют в письмена, как временами,

Детей родители, целующие плеть.

В речах распущенный есть падший,

Нули глотающий, – и ноль, и мёртв.

Последней скоростью заряжен страшно

Певец числительный, речей гримёр, –

Закон. Плодит овец и конвоиров

Свобода праздновать или считать,

Взлетают чада, побирушками, по миру:

Чужими птахами чужую жизнь листать.

О, кукушонок, горе гнёзд родимых,

Кто подложил тебя в любовь слепых?

Река речей течёт... Столетий льдины

Весною бредят: луч нору прорыл!

Потоп, потоп! Наполнен хаос волей:

Опоры посохов ронять или дарить,

Грешить в барыш и покаяний солью,

Пройдя сквозь ад, святых рукотворить.

Любовь есть твердь. Уж над пучиной

Горбатится околоземный материк,

И ящером ползёт из-под личины

Лицо наследника. И рвётся пуповина,

Слова и счёт. Безмолвие как крик.

 

*****************************

Мой милый, видишь, я с тобою!

Вот наши дети, дом, навес,

Очаг и свет, и звезды над горою.

Скажи, ты счастлив здесь?

 

Летят экспрессы встречно, параллельно:

Плоть мучает одушевляемость поклаж,

Дух мучим жаждою овеществленья –

О жизни вечной, встреченной, мираж.

Объятья помнишь ли? Они волшебны!

Перемещений точность – в искренности: «Ах!»

Неповторим повтор любовного молебна –

Он и Она, поправши прах, рождают прах.

 

Любимый мой! Судьба на повороте

Дает нам посох – близости закон:

Единый ритм в единой ноте,

Сердечность, разум, сон.

 

Бог-отчим стар и наслаждается печалью

Живущих страхом и вскормленных пустотой.

Летят экспрессы! Бесконечность вертикальна!

Беспамятство холодное украшено звездой…

Не знать! Открыться в смерть и превратиться

В немое око столкновений лобовых.

Вещь и душа – охотник и куница

В лесу существований и глаголов злых.

 

Уставший друг, ты снова улыбнешься!

Обнимешь женщину, споешь,

И мир удержишь вербной ношей,

И ложь войны переживешь.

 

Из резонанса в резонанс перетекает небо

Внутри блуждающих в самих себе фигур,

Вне параллелей и путей. А здесь потребны:

Самообман обманщикам и глупым – балагур.

Слепых миров сложенья слепо руша

Мир перевернутый схватил краеугольный вор.

Титан как мертв, каменья ловит в душу;

Могущество смиренно: мертв как добр!

 

Дух обречен на бездну лет!

Фундамент движимого вечен:

Бесчеловечный на Земле

После Земли очеловечен!

 

Мой милый, ужин на столе!

Фундамент движимого вечен:

Бесчеловечность на Земле

Твой поцелуй очеловечил!

***************************************

Чему внимать в стране, где лик –

Один на всех? Взгляни-ка:

Поэта жизнь – предсмертный крик,

А книги – эхо крика.

В надежды загнан дурачок

И убаюкан ленью.

И мёртвый лучше облачен,

Чем пробудивший семя.

Для одиноких душ кольцом

Заверчено вниманье,

И просветляемо лицо

В предсмертном пониманьи.

Линяет, сыплет скорлупой

Тюремная матрешка –

Страна, поющая запой

Под петлю и гармошку.

И сигаретою прожжён

Лист авторский неловко,

И разум – сердцем обнажён

Ценою остановки.

 

***********************

Что возраст? – Раб во власти календарной!

Да суть пустого – старый ритуал...

Оглянешься: безденежна, бездарна

Дорога к возрасту. Язык устал

Твердить о том, что он вполне доволен

И пищей днесь, и голосом своим.

Язык наш врёт! Смотри: часами болен

В безбожность павший пилигрим.

 

*****************************

Пространство слов – иллюзия простая:

Дать имя означает дать, как ключ,

Возможность бытия. В окладе ставен

Из окон взгляды испускаются, что луч –

Святые сплетни русского мещанства.

Поименован всякий пустячок!

Жива пивнушка. Мощи постоянства –

Продукты впрок. И праведность наперечёт.

Бурленьем в горле истины творимы:

То крик, то шёпот, то запой...

Утрата кошелька равна паденью Рима

Под русской безымянною судьбой.

 

*****************************

Итак, на будущее держим

За волосок

Не технику, не пеньюарчик нежный

Не новый фильм и не кусочек свежий,

А держим, держим, просто держим –

Земли кусок!

 

*****************************

Отдаться творчеству так просто!

В объятьях музы, обновлён,

Октав игрою перекрёстной

Узор вещественный сплетён.

Там человек с металлом в паре,

И цифры спущенный курок,

Там самогон крепчайший варит

Всея деревни полубог.

Развязан узел! Праздник вызрел:

Сосед кабанчика палит,

Да на цепи в лохматой ризе

Монах привязанный скулит.

Творится печь, и стол – творится,

И муза музыку творит,

И ярче всех жена-девица

От жарких градусов горит.

 

*****************************

Пришла родня. Прожгла себя слезами.

Хирург сверкнул очкастой красотой.

Покинул время он и через стены зданья, –

Прозрачный мир прозрачными глазами

Насквозь провидел ум пустой.

О чём сказать? Блаженнее младенца

Он любовался странностью своей.

Уж в землю брошены цветы и полотенца,

А он всё смотрит, смотрит через дверцу

Той пустоты – в опустошаемых людей.

 

*****************************

Дорогу судьбы, словно чёрная кошка,

Дитя перейдёт:

Возьмёт твоё время, вещей твоих ношу,

Гитару возьмёт...

Наполнится звуком протеста жилище

В который уж раз,

В слепом суеверии больше, чем пища, –

Горячий наказ.

Терпением связан котёл поколений:

Играй, дорогой!

Повторно стремится проросшее семя

В предзимний покой.

 

*****************************

Тела слились. И подтвердилось:

Над бессловесностью взахлёб

Словотечений лживых милость

Преобразилась в правый лёд.

Тела кричат. А рот зашитый

Молчит таинственно и мстит

Любви, как будто не дожитой,

И... смерти. Господи, прости!

 

*****************************

Старик, казалось, ворожил,

Казалось, пел в кровать...

Казалось: было чем пожить.

Как оказалось: не с чем умирать.

Казалось, радость – от знамён,

Казалось, верил, знал...

Как оказалось, страшный сон

Казался правдой. Всё, финал!

Старик, казалось, разрешил

Всё, что казалось здесь..

Глаза закрыл. Казалось, жив,

Казалось, сам наворожил:

Смерть после смерти – есть!

 

*****************************

Отойдите от гроба. Мне стыдно за вас.

Перед зеркалом плачьте – полезней!

Человек человеку – не бог и не власть,

А поход через ложь и болезни.

Сквозь открытые души ломясь наугад

Каждый чёрт с извиняемой силой

Дружит ревностно. Время наград

Над страною падения вас возносило.

И не раз вы ложились в постель с мертвецом,

И кровь пили чью-то – не раз!

И спором щенячьим тягались с отцом –

Земным и небесным. Мне стыдно за вас!

 

*****************************

Мечтой умы вооружёны,

Сердца о крылышках трубят...

Воображён в воображённом

Воображающий себя.

И словно в переотраженье

Двух сопоставленных зеркал

Плодит себя воображенье

И – одевается в металл.

Непостижимы сочетанья

И содержания, и форм...

И не поймёт певец мечтанья,

Как оказался в клетке он?

 

*****************************

Дай-ка душу сюда, ты же смелая,

Декабрём тишину побелю...

Седина моя, девочка белая,

Я брюнеток уже не люблю.

Засыпай, тишина говорящая,

Не нужны уж слова, не нужны...

Растопи седину мою, ящерка,

Ожиданием белой весны.

 

*****************************

Луна такая молодая!

Нам двадцать лет: судьбу – на кон!

Как фантик, платьишко спадает,

Всю ночь – конфеты с коньяком.

Шептунья утра мудренее,

Круг расколдован: время – век!

И каждый вдох ответ имеет,

Особый смысл, особый бег...

Судьба, азартная девчонка,

Играет: всё, иль ничего!

Оконной рамы заключённый,

Луна свивает ситец чёрный,

Сутулой светясь кочергой.

 

*****************************

Все времена, всех образов теченье

Впадают в точку, в настоящий миг,

И кто достиг безбуквенных прочтений,

Тот перед зеркалом – наук своих не мнит.

 

Суть перекрестия начала и итога

Проста предельно: иллюзорен путь.

И мир семян, и мир плодов – от Бога,

Но всякий, давший имя Богу, плут.

 

Прогулка в жизнь игрой разнообразна!

Трёхпалый демон очарован пятернёй...

И книга зеркала – от ижицы до аза –

Уже осыпалась в распущенности той.

 

***************************