ЛЕВ
РОДНОВ
ТОТАЛЬНАЯ
ОЦИФРОВКА
Мне кажется, что прошлое больше… не
создается. Трудно сказать, к чему это приведет; всё цифруется, архивируется,
всё готово к немедленному воспроизведению и репликации без потерь. Оцифровка не
оставляет места старым мифам: факт побеждает легенду. Прошлое становится
реально доступным, насквозь однозначным и видимым. Корабль жизни перестал
избавляться от отходов. Что-то будет.
Культура — это ведь «братская могила» культов, кладбище
идолов, утративших свою демоническую силу. Отличить одно от другого не трудно:
культ ненасытно питается живой человечиной, пожирая даже невидимое — душу,
а культура, наоборот, питает собою живого человека. Как навоз — земляничный
побег. Жизнь и культ несовместимы в одном времени.
Детство у меня было трудным: сильно
опекали и ничего не разрешали. И вот теперь я — «трудный» переросток,
нападающий на неосторожных читателей: все можно! все разрешено!
Старинная пластинка досталась Светлане
от давно умершей тетки: «Я ставлю эту пластинку на проигрыватель очень редко.
Берегу. Слушаю, слушаю, пока звучит… Будто домой прихожу!» Эти слова услышала
маленькая племянница: «Тетя Света! Потом ты подаришь эту пластинку мне, а я
тоже, когда вырасту, буду домой к тебе приходить…»
Если обыкновенной детской «пустышке»
дать разум, то она будет мучиться: чем бы себя наполнить? Людям, не имеющим
своего собственного содержания, эти муки тоже хорошо знакомы. Поэтому
заполняется кто чем может, а наполнившись, бережет свое содержимое — раз,
и презирает иную содержательность — два.
Всё на земле распределено между людьми
очень несправедливо: одаренность и глупость, богатство и бедность, прошлое и
будущее… Я думаю, следует осознанно стремиться к еще большей несправедливости —
только это превращает неторопливый отбор эволюции в стремительность
цивилизации.
Что ж, смерть, в конце концов, —
это самое важное событие в жизни. Путешествие от тишины к тишине предполагает
качественное ее изменение. Духовного взора этот сценарий смутить не может, а
телесные инстинкты — в зачет не идут. Набожный знакомый сокрушался:
«Потоп! На землю пришел всемирный духовный потоп!» Ну да, человека сегодня
затопляет со всех сторон: изливающимся экраном, газетным листом, церковной
алчностью, изобилием образов и возможностей. Пена Маммоны заливает и сердце, и
голову. Люди ищут любые духовные вершины, чтобы спастись, подняться… В этой
исключительно браконьерской обстановке процветают владельцы даже самозванных
«вершин»: медиумы, секты, религии-однодневки. Рынок «вершин» похож на опийный:
они неустанно уничтожают других и друг друга. А за «спасение» с неофита берется
тройная плата — отдать придется не только деньги, но и голову, и душу.
Текст — это поступок. Лишь потом
он имеет творческое отражение, двойника — на бумаге, в промышленном
производстве, в полотне или в звуке. Обманщики действуют вспять: первоначально
рисуют обман и уверяют, что это — поступок.
Очень уж мне понравился один образ,
навеянный скучной поездкой из одного райцентра в другой по зимнему тряскому
тракту. Поделюсь. В автобусе-блошке покачивались одни лишь бабушки, одинаковые,
как космический десант; я наблюдал их с заднего сиденья: головы всех бабулек
представляли из себя совершенно одинаковые темные шары, замотанные в одинаковые
шали. Божья униформа, ни дать-ни взять. Селянки ехали молиться. Именно тогда я
вдруг изумился: «Ей-богу, десант!» Спецподразделение, сброшенное на землю с
особой миссией: терпеть, демонстрировать безоговорочность и смирение, воплощать
недумающую доброту. Была суббота. Подразделение по субботам ездило для
донесений «шефу».
Абстракционизм является главной
политической силой нашей страны. Абстракцией описывают абстракцию, знаками
обозначают другие знаки. Настоящая жизнь потерялась в глубине ненастоящего. Как
быть? Ворчанием я выражаю любовь и почтение к временным идеалам моего отца,
которым он посвятил свою единственную жизнь.
Если человек привязался (или его
привязали) к другому человеку, то вскоре его обязательно начнут «дергать».
Размышления на эту горестную тему вывели меня на тему… благородства.
Благородство — это не дергать привязанных к тебе людей. А еще лучше: не
создавать привязей.
Журналист делает из мухи слона, а
писатель возвращает мухе ее первоначальный облик. В русском настоящем всегда
присутствует избыток «грандиозного», поэтому будущее заведомо бедно.