Лев РОДНОВ
БИСЕР-84
(«Тексты-II»)
ТЕТРАДЬ № 04
Здесь сосредоточена вторая книга «ТЕКСТОВ» -- филологическая «руда», из которой можно получить что-нибудь полезное, или просто занять свой досуг. Я перестал ориентироваться в том, что «прошло через меня» и, к сожалению, не в состоянии сегодня указать, что именно из этих текстов уже публиковалось, а что нет. Могу лишь сообщить: большая часть объема – показывается впервые.
*************************
К словам можно применить метод, похожий на известное математическое действие, извлечение производной, — преобразуя старый порядок символов таким образом, чтобы открылся их новый, более глубинный смысл.
Допустим, к понятию «душа» применим действие понятий «рыбак», «турист», «пьяница», «вездеход»… Извлекается интересный смысловой мир: душа-вездеход, душа-пьяница и т. д. Где «вездеход» — это высокие адаптационные свойства личности в мире духа, «пьяница» — призвание, увлечение, вдохновение, фанатизм и проч.
Наверняка есть для мира слов и вторая, и третья, и еще более непривычная производная смыслов. Потому что само понятие «смысл» — разнообразно до бесконечности. Жаль, что человек почему-то всегда ищет только один смысл. Впрочем, многие ведь заканчивают курс средней школы и не испытывают в дальнейшем никакого для себя ущерба от полного отсутствия интереса к хитросплетениям высшей математики…
Счастье — это когда человек никогда не пробовал писать стихов.
Великодушие предполагает обеспеченную избыточность дающего.
Есть время: ожидание судьбы, когда отсутствуют события и вести, велики страхи и предчувствия слабы, и символ снят — нательный крестик. Усталость сзади, пропасть впереди. О, как через преграду перемчаться?! Рутины хочется. И хватит парадигм. Велик был срок. Устали домочадцы.
Бездаря убивает критик, ремесленника лесть, а талант убивает себя сам.
Прямой принцип зерна: где родился, там и пригодился.
Обратный принцип зерна: где бы пригодился, там бы и родился.
Сейчас в России второе: сначала оговаривают причины и условия жизни, и только после этого — дело. Худо. В русском характере так было: делал и не оглядывался. А теперь оглядываться — главнее. Чужое это. И мы чужими станем.
Кто кому принадлежит? Взрослые дети хотят принадлежать жизни. Родители думают, что жизнь принадлежит им вместе с детьми. Жизнь ничего не думает, она смеется. Когда детям исполнится 18 лет, родителям следует изготовить куклу — точную копию любимого чада, чтобы в дальнейшем использовать излишний опекунский потенциал без ущерба для кого бы то ни было. Куклу можно укладывать спать по заранее указанному расписанию, можно контролировать каждый ее шаг, досконально ревизовать ее мысли и чувства и т. д. Только так каждый получит свое.
Впадают в детство единожды, а потом — лишь выпадают из него, кто как…
В деле воспитания мужчина предпочитает пользоваться «направлением», а женщина — «рамками».
«Представь себе!..» — он ей сказал. Она тотчас: во-об-ра-зила! Он ей как будто навязал несуществующее диво: «Представь себе, что много лет ты мне жена от бога, что нам судьба дала билет до райского порога, что в нашем доме детский смех звучит, не умолкая, и, несомненно, лучше всех моя ты, дорогая, и не скудеет от гостей прекрасное сердечко, и вовсе нет плохих вестей, из золота — колечко».
«Представь себе!» — твердил болван для куража и вида… И на продавленный диван рыдать легла обида.
Художник сказал: «Человек — это ствол, корни у которого растут с двух сторон: тело тянет земные соки, а душа — небесные. Глупее всего — руки: они всё время тянутся к пиле…»
Нужен партнер: телу — враг, уму — задача, душе — крах.
Круг Зодиака — тот же замкнутый круг, а знак Зодиака — всего лишь персональный номер «стартовой дорожки» в забеге судьбы.
Сделай так, чтобы я смог узнать брата своего в каждом из шевелящихся и во всяком неподвижном, чтобы не пренебрег малым и не испугался бы большого, чтобы, глядя под ноги, я говорил: «Брат!», чтобы и насущному дню говорил: «Брат!», чтобы глядя в бездну, говорил то же: «Брат!»
Я не узнаю своих братьев, потому что я не успел узнать ничего. Скрыто родство отчуждением. Как беспомощен взор! Я едва узнаю подобных мне даже вблизи, что уж вопрошать о неподобных?! Разум мой, как булавка, воткнут в черное платье ночи.
Словарь говорящего — словарь его любви. Такой любовью можно оправдать и преступление, и подвиг.
Совесть не просыпается сама и она не принимает собственных жертв. За «включение» своей совести ты обязательно заплатишь чужой жизнью.
Отдаться — талант высочайший! Чтоб так о себе: будто нет. Чтоб так: нескудеющей чашей поил бы, как солнечный свет, — и тех, что сочат благодарность, и жадность в одеждах любви, и тихую, злобную старость, и тех, кто судьбой даровит.
И, чтоб ни случилось, готовность звездой осеняет тот путь, и мудрости тихая скромность готова в объятьях уснуть… А утром? А утром напрасен ночной высочайший завод: вновь каждый дающий — опасный чудак, искуситель и мот.
Творец, наигравшись колодой, смахнет наглеца в мрак и темь. Изжога похмельная… Сода… Обязанность. Праведность. Лень.
Какой она была? Она была прекрасна! Потом была беспечна, потом ждала напрасно, потом спешила встречно, потом была в обиде, потом отмщала ложе, потом уснула, сидя, потом кричала, лежа, потом всё обломилось, потом взошло с трудом…
Такой она приснилась, но это всё — «потом».
Посмотрел фильм ужасов. Воображение получило контузию.
Голова подобна улью, где роль пчел выполняют мысли; если их потревожить, они начинают активно защищаться, жалить. Могут насмерть закусать!
Специализация в искусстве — это процесс, подобный поиску и выплавлению чистого металла из многосложной земной массы. Творческая личность работает подобно обогатительной фабрике — она увеличивает энтропию мира и стремится навязать ему свою «чистую», разделенную до арифметической безоговорочности, систематизацию.
Огонь обжигает горшки, нужда обжигает горшечника.
Мой друг — йог. На разных участках своего познания он доказывал разное. Не он создал свой собственный путь, а чей-то готовый путь создал его самого.
…90-летний старик-казах представился, кивнув на орденские планки, приколотые к пиджаку: «Полковник в отставке, контрразведчик, личный друг Сталина, верю в Бога, почитаю Коран. Бог един для всех! Надо, чтобы люди любили друг друга, а кто не хочет — того расстрелять!»
Зачем ты идешь к храму? Чтобы отдать от себя, или чтобы просить? Во имя чего ты сотворяешь свои молитвы? Хотя бы раз посмотри на себя глазами иконы. Ты доверяешь только потому, что просишь.
Ты боишься не бога, а себя самого. «Дай!» — вот единственное, с чем ты согласен. И чтобы доказать всесилие веры, ты просишь последнее: «Дай успокоение». Эта просьба, как правило, удовлетворяется.
Мудрость — это красивые заплатки на одежде, которую уже много-много раз носили.
Красота привлекает самца, обаяние — друга.
Надежды лучше всего растут на полях безнадежности.
Богоискатели постепенно превращаются в «богоносцев».
Я есмь сперматозоид духа. И я оплодотворяю тьму.
Народная мудрость безукоризненна. «Не трогай — вонять не будет», — так говорят в людях о неприятном человеке. Полезно слегка развернуть, дифференцировать эту краткую словесную формулу для того, чтобы более наглядно изучить ее действие. Как, например, узнать: «воняет» человек или нет? Конечно, надо «потрогать»! Вот здесь-то и разворачивается весь диапазон человеческих качеств: от любви, от великого терпения и духовной крепости до полного недержания. Сколько ты ни «трогай» настоящего святого, «вонять» он не станет, нет у него слабых мест. И наоборот, есть поразительные персоны, которые не терпят даже ласковых прикосновений — тут же всё вокруг обделывают, защищая, свою беззащитность. Кстати, можно проверять и себя самого, постепенно нащупывая уязвимые места. Со времен Ахилла его знаменитая пята разрослась в потомках до размеров гангрены.
Закон жизни «по образу и подобию» — это вектор, упорядочивающий движение хаоса в эволюцию.
На редкость одаренного мальчика спросили:
— Что ты хочешь сделать в будущем?
— Я создам искусственный интеллект!
Чрезмерная одаренность всегда ищет убийцу в собственном детище.
Ученый конечен: он переполняется предметом, перестает учиться и неизбежно начинает — учить.
В жизни и дьявол может являться в образе бога, и бог может являться в образе дьявола. Если что-то одно: жизнь — не в порядке.
Разумен и свят — не одно и тоже.
Вдохновение и отрешенность соотносятся так же, как неуправляемый плот и прекрасно оснащенный корабль; имея корабль, можно не задумываться о капризах океана, — можно целиком отдаться искусству вождения.
Бесславный конец: погибнуть в битве с нянькой.
Держи антиподов! — увидишь целое.
Сила развивается в преодолении. В начале пути — обстоятельства, в середине пути — неизбежность, в конце пути — разочарование.
Йоги любят упражнения, приводящие к временному «выдавливанию» души в иной мир. А как бы вы отнеслись к матери, чей недоношенный плод то вылезал бы наружу, то уходил обратно?!
В аутотренинге очень важным является приобретение навыка: сознанием ощущать свое тело. Это дает возможность корректировать ток крови, напряжение мышц, нервные реакции и т. д. А можно ли скорректировать… форму, объем живого вещества по своему усмотрению? Можно! Аутогенным образом осмотрев и реально ощутив форму своего тела, нужно, не теряя стопроцентной реальности в ощущениях, «нарисовать» новый, желаемый контур своей фигуры или отдельного ее органа. Упражнение повторять до тех пор, пока новый контур не обретет полную естественность в своем само-чувствии. Физическое тело вынуждено будет постепенно «подстроиться» под измененные очертания. Не верите? Жаль, значит у вас не получится. А у меня — получилось. До сих пор глазам не верю!
Как отличить «человека» от «обыкновенных людей»? Люди в духовном своем пространстве, как правило, неподвижны, а человек к иллюзиям — не привязан.
«Дано» и «взято» одною мерой. Торг идет посередине.
Всё, что случилось, то и хорошо; строитель жизни прихотей не знает.
Жизнь бес-цельна и бес-смысленна. Разум, опровергающий это, противопоставляет себя жизни. Жизнь и Разум несовместимы. «Раковые опухоли» и даже отдельные «раковые клетки» разума во вселенной легко распознать: их всегда выдают «цель» и «смысл». Разум, как всякий паразит, целиком существует за счет чужой жизни.
Дано вам будет мертвых вызывать, и дан соблазн разделаться с живыми, воров судьба благословит, как мать, и испытает муками иными.
Дано вам будет стойких обольщать, даны жестокость, умство, милосердье, дано освобождать, порабощать, ценить и обесценивать столетья.
Сместятся все законы естества и духов плоть постигнет послушанье, и силу стали обретут слова, и преступленьем назовется подражанье, опорою не будут величины…
Суд — это срок, не знающий причины.
Уроки сердца — не теорема: эти доказательства неповторимы.
Пропасть между богатыми и бедными — это всего лишь диапазон возможностей.
Характерность чего-либо или кого-либо легко проверить пародированием. Не характерное — не пародируется.
Художник сказал: «Я — проекция Бога».
Часто в мире путают талант ухаживания за чужой жизнью с призванием собственной судьбы. Экзотика — это чужие семена. И твои семена на чужой почве — тоже экзотика. Пальма, выращенная на севере, привлекает внимание, но не растет сама по себе, без ухаживания. Мой приятель, посконный русич, полюбил восточные мировоззрения и стал говорить на их языке; умрет он, умрет и его «ухаживание»… А вдруг будут последователи? Что ж, им придется стать «обслуживающим персоналом» при выпестованной и живой экзотике.
Возможно, души человечьи участвуют в «вертикальных бегах» так же наглядно, как и их хозяева во плоти: легкие души — вверх, тяжелые — вниз… Не выгодно брать душе в эту гонку лишнюю тяжесть.
Энциклопедию человеческого духа не удастся написать целостной картиной — это всегда будет мозаика, подобная мозаике ночного неба.
Ветер времени непрерывно вздымает кипящий гребень бегущей волны жизни — здесь купается молодость.
Гениально то, что легко и просто повторить практически, но невозможно до конца точно «вычислить». Таково, например, колесо.
Бесконечность, сфера, круг — это всё разновидности одно и того же: точки.
Мир взялся из «надувшейся» вдруг точки.
Жизнь становится «всё хуже» потому, что хочется «еще лучше».
Ложь зарождается в мыслях: всё остальное — услуги чувств.
Чистота души — залог здоровья.
Зачем люди хотят быть одинаковыми на этой земле? Зачем ищут разнообразия в повторении подобного? Зачем им чуждо всё неповторяющееся? Свобода людей не имеет начала, но имеет конец.
Чем больше свободен бог, тем меньше его жилище.
Художник сказал: «Женщина! Я так люблю тебя, что могу отречься от твоего тела — выбрось его или отдай замуж…»
Увеличить количество красоты можно путем простого увеличения способов восприятия.
Пауки в банке едят друг друга по очень простой причине: им плохо и тесно.
Перепроизводство духовной продукции на земле неизбежно приведет к поискам новых «рынков сбыта» — за пределами земного.
Сознательно делиться радостью — значит, давать ее взаймы. Радостью нельзя «делиться» — это неумышленная корысть. Радость есть безотчетное пребывание в ней. Как у детей.
Силу духовного зрения легко проверить, попросив собеседника расшифровать поподробнее какую-либо из банальностей.
Душа — это мир, в котором живут свои обитатели. Если мир не велик и не долог, обитатели его тоже мелки и примитивны, подобные тем, что появляются в летних бочажинах. Если мир велик и прочен, то богата и «фауна». Малый душевный мир умирает и возрождается с каждым новым сезоном; большой мир наследуем, — так, как наследуема душа народа, последовательно накопленная во многих поколениях.
Сначала мы охотнее говорим «Да» — себе и «Нет» — другим, но со временем и опытом картина меняется на обратную.
Хорошо, когда цена молчания в обиходе становится равной цене молчания в мыслях.
Не кормите, жалея, голодных и злых, и убогих, а дайте им смерть да мотыгу — появится прок.
Мрачные мысли — лучший фундамент для светлых начал.
Кротость — вот самая главная сила женщины. Можно отобрать у нее красоту, дом, надежду, достаток, даже разум… Сломив однажды в женщине ее сокровище — кротость, — ты навсегда убьешь в ней Человека. Кротость, в отличие от надежды, относится к миру реалий, а не иллюзий. Феи из фурий не воскресают.
Люди не уверены в завтрашнем дне потому, что не привыкли заглядывать вперед на тысячелетия.
Подражание — оборотень вдохновения.
Хула и молитва делают женщину слепой.
Самое трудное — это изготовление «вечных» мыслей из «местных» материалов.
Художник спросил: «О чем думать правильнее: как лучше жить, или как лучше умереть?»
Людской эталон порядочности не является строгим абсолютом: он может отклоняться от своего идеального состояния на некий безопасный угол, но не более критической величины, после которой возвращение к исходной порядочности уже невозможно. Просто я наблюдал, как хорошие люди, не стесняясь, воруют по мелочи…
По-настоящему судить о своих собственных достоинствах или недостатках люди не могут в силу наглухо замкнутого существования: само-развивающегося, само-реализующегося, само-воспроизводящегося и т. д. Люди — внутри этого «само».
Вообще-то всех нормальных людей тошнит через рот. Я, знаете ли, встречался сегодня с советским миллионером образца 90-х. Ну, представьте молодого еврея, которого постоянно, куда бы он ни посмотрел, тошнит через… глаза.
Во что играем, тому и учимся. «Менеджер» — деловая игра для подростков, азбука нового мира. В правилах игры неоднократно повторяется указание: «Нельзя помогать партнерам». Нарушитель выбывает из игры.
…Стоял с утра в очереди за сахаром. Вдруг женщина, стоящая впереди, всполошилась, запричитала: «Ой, деньги дома забыла!» А очередь уже подходит, позади полтора часа упорного стояния. «Возьмите у меня, — предлагаю ей, — потом занесете, я тут, рядом живу», — и называю адрес. Женщина посмотрела с таким недоверием и ужасом, словно увидела перед собой невесть что. Она ведь не постеснялась, а испугалась принять помощь; вдруг придется «выбыть» из игры?
Деление на богатых и бедных начинается с расторопности.
Коллеги на работе всерьез говорили о том, что на Украине у цыган можно купить «лечебную вошь» — 25 рублей за штуку. Якобы кардинальное средство от желтухи и болезней печени; необходимо незаметно скормить больному двух живых насекомых.
Стоит увеличиться темпу общественной жизни, как те, кто работал хорошо, начинают работать еще лучше, но их становится меньше, а ленивые еще безнадежнее опускают руки, и их становится всё больше.
На земле человека нет, есть только люди, человекообразные.
Мой друг сказал: «Я всегда возвращаюсь, чтобы исправить свои ошибки. Это и есть моя главная ошибка!»
Или ты видишь больше, чем говоришь, или ты говоришь больше, чем видишь.
Не сталкивай неравных соперников — силу чувств и силу их выражения. Чувства останутся, поэты погибнут.
Память о будущем и память о прошлом — разлученные близнецы.
Там, где не выживет один дурак, выживает сборище дураков.
Люби испытания и — устоишь.
Художник сказал: «Хочешь, чтобы светло было? Светись!!!»
Художник сказал: «Не любите принцессу, ее все любят. Это — противно».
Художник сказал: «Я не защищаю свои принципы, их слишком много. Пусть они сами защищаются!»
Джентльмен знает, что поступать нужно всегда так, как хочет женщина. Разнополые встречи в деловом мире — нежелательное явление. Впрочем, практики нашли выход — исключили из джентльменского обращения половой признак.
Художник рассуждал: «…вторая жена вызывала во мне физическое омерзение, третья вызывает омерзение духовное. У первой я сам вызывал оба предыдущих омерзения. Совместная жизнь — штука препротивная!»
Сына осудили. Мать мечтала о том, чтобы его поскорее выпустили из тюрьмы. Когда через восемь лет сын вернулся, мать стала мечтать о том, чтобы его вновь посадили. Я случайно оказался невольным свидетелем телефонного разговора:
— Алло! Милиция! Пришлите машину! Он всё перебил дома, всё растащил и распродал, ночью веселится с дружками, — я боюсь! — он меня грозится убить… Убивал уже!
В течение одного вечера она звонила еще несколько раз. Наконец, обратилась ко мне, как бы оправдываясь:
— Не едут… Они сами его боятся! Мафия! Говорят, надо, чтобы он на меня с ножом бросился и чтобы обязательно при свидетелях. Господи, неужели никакой закон под него не подходит?! Пять месяцев такой кошмар продолжается — что делать, что делать?..
И она позвонила еще раз.
— Милиция! Почему-то никого нет от вас…
Тогда я понял, что все мои фантазии, вместе взятые, не стоят одной-единственной «мечты» это несчастной матери.
Такая категория, как человеческая уверенность, — житель времени. Соответственно и люди делятся на: а) уверенных в завтрашнем дне; б) уверенных в дне сегодняшнем и в) уверенных во вчерашнем дне. Всё общество людей живет сразу, одновременно и в детстве, и в зрелости, и в старости. Зато каждый, независимо от своего отдельного, личного возраста, может выбирать: какой именно «уверенности» он будет служить. Поэтому встречаются и молодые старики, и старые юноши.
Профессионал сравнивает чудо бытия со своей схемой. Схема оживает.
Оживленные души встречаются не там, где обитают оживленные тела.
Если вы сумеете взглянуть на мир глазами жены, то вам обязательно захочется подружиться со всеми ее любовниками.
Вы замечали, что перед тем, как погаснуть окончательно, свечи напоследок вспыхивают ярче? Умирающие листья, тела издают перед концом последний неслышный крик — выплеск энергии, некробиотическое излучение. То же и с поэтической душой человека, которая, прощаясь, светится особенно сильно. Поэтому так притягательно «прощание» в творчестве — некропоэтическое излучение. И горе тому художнику, чья душа догорела раньше, чем тело: свет вызывается умиранием.
Как это грустно: одноразовая жизнь.
Проверь, до какой степени ты свободен: а) сам себе хозяин; б) сам себе царь; в) сам себе бог. Неужели ничего не выбрал?!
Борьба с соперником не так хороша, как бой с тенью.
Грубую нашу жизнь творцы обычно изображают через какое-либо изящество. А вот попробовали бы они выразить изящество жизни через грубость, жестокость, грязь и слепую стихию! Ведь именно с этого начинала природа, у которой будто бы есть ученики…
Любовь и ненависть — лошади: одна вывозит за пределы ада, другая — за пределы рая.
Художник сказал: «Женщина! Я — автор твоей любви ко мне. Не всё получается с первого раза, приходится переделывать».
Возможно, ум — это нечто, что может распределяться по принципу сообщающихся сосудов. Совместная жизнь больших и малых приводит к тому, что дети становятся умнее, а взрослые неизбежно глупеют. Так, через неделю жизни с детворой в лесном палаточном таборе я, ни о чем не размышляя, со стопроцентным исследовательским интересом сунул палец в раскаленные угли догорающего костра: горячо или нет?
Материя непрерывно преобразуется в дух, так же, как дух, в свою очередь, постоянно превращается в материю.
Развитие мира катилось колесом, Россия жила — скачками. Когда людей насильно гнали к общему «светлому будущему», они чувствовали себя одной огромной родней. Теперь — свобода. Каждый бежит в одиночку к своему персональному светлому будущему. В этом новом соревновании мы становимся чужими, как никогда.
«Я недостоин!» — скажешь ты, но это признание не увеличит твоего достоинства.
Умер один мой молодой друг, навязчиво-хороший и фатально нелепый восемнадцатилетний человек. Если он старался в каком-либо деле, то старался очень, чересчур, с поспешным рвением и, как правило, с нелепым, жалким результатом своих усилий. Всем было неловко обижать его бесплодное усердие, поэтому, кривя душой, хвалили, а он — рад был стараться еще более. Был…
Я был с ним вечно не согласен, он жил не так и умер зря: криклив, болтлив и не опасен — царь с головою без царя.
Получилось, что можно совмещать эпиграмму и… эпитафию.
Если о человеке при его жизни и после его смерти вы говорите одинаково, то можно надеяться, что и покойный отплатит вам той же монетой.
Память не знает различий между живыми и мертвыми.
Гений не страдает от непризнанности.
Серьезность — дорога слабых.
Изо всех сил стараешься снять ню так, чтобы в каждой линии прочитывалось эхо внеземных гармоний, а получается — лишь голая баба… То же и с камнем, и с деревом, и с металлом — с любым материалом, который мастера раздевают по-разному: одни — до тиражируемой порнографии, другие — до неповторимого шедевра.
Говорящее трепло менее оскорбительно, чем трепло слушающее.
Художник сказал: «Женщина! Ты видишь во мне карикатурность мужа. Я вижу в тебе карикатурность рода человеческого!»
Лучше всех о нравственности может поведать только раскаявшийся преступник.
Где быт, там и быТло.
Говорят, что человечество, смеясь, расстается со своим прошлым. Ах, если бы оно так же научилось расставаться со своим будущим!
Еще раз убедился, что в наш суетный век только в постели открывается самое сокровенное. Итак, мы поужинали и легли. Сначала она захотела купить акции, чтобы иметь тринадцать процентов годовых, потом она захотела купить два новых японских телевизора и продать один старый, потом она захотела украсть со службы полведра толченого мела, потом она захотела… меня. Так мы поссорились.
В присутствии посторонних поведение родственников становится лучше. Потому что в «поведении» участвуют не они, собственно, сами, а тот желаемый хороший образ, что осознанно изображается. Значит, один из самых простых рецептов, успокаивающий семейные ссоры — это относиться друг к другу, как чужие, как в первый день знакомства, как к обидчивому, но полезному соседу. То есть, уважительно. Так можно попытаться обмануть извечную российскую традицию — в поисках уважения к себе бить своих же.
Россия. 1917-й год — начало политически-безнравственного варварства. 1991-й год — начало экономически-безнравственного варварства.
Ночь меж устами разливная, скрипит диван, как канифоль… Будильник — мина часовая — убьет счастливых в 6.00.
Если тело перестало стремиться к путешествиям, значит, душа потеряла земной интерес.
Художник сказал: «Женщина! Я постоянно помню о том, что обязан тебе своим счастьем. Но не дай Бог, если ты станешь об этом напоминать!»
Безглазый при движении пользуется палочкой, материалист — проектированием.
У очень сытого и у очень голодного есть в мире общий родственник — это одиночество.
Уточнение предыдущих наблюдений: культура разделилась на несколько «автономных» слоев, причем, слои эти не примыкают друг к другу, не переходят плавно из одного в другой, как представлялось накануне, а имеют такое разделение, что между — провал, пустота, непреодолимый почти вакуум; потребитель или творец «нижних» уровней не в состоянии понять ценности «верхних» — и наоборот.
Мой друг, человек с весьма утонченным вкусом и, вместе с тем, с вполне демократической терпимостью к проявлениям любого творчества, был ошеломлен, испытывая стыд за тех, на чьем творческом вечере он побывал; выступали семнадцати-восемнадцатилетние сочинители: «Я был поражен крайне низким уровнем, на котором расходуются эти талантливые, в общем-то, ребята!» Слово «расходуются» он выделил особо. Так отзывчивая, но плохая хозяйка и продукты израсходует, и время потеряет, и накормить никого толком не сможет… И хозяйку жаль, и продуктов.
Настоящая вера независима и подчиняется только свободе.
На лице у женщин отражается внешняя порочность их жизни, у мужчин — внутренняя.
Любовник был особой масти: как суд, — к себе приговорил! Невольный срок имело счастье, как будто он и впрямь любил. На ложь любовью отвечая, любовь лишь ночь брала взамен. Он был хорош. Хотел, скучая, без обещаний, без измен.
Но срок закончился однажды, от счастья вор — освобожден, и воровской любовной жаждой к неутоленью пригвожден.
Мужчины выпили пива.
— Это что? — спросил ребенок.
— Кака! — сказал отец.
Мужчины выпили водки.
— Это что? — спросил ребенок.
— Бяка! — сказал отец.
— Хочу каку-бяку! — закричал ребенок.
Молодые эгоисты любят собираться в стаи. И если из этой стаи жизнь беспощадно выбивает одного, другого, третьего... то это мало отвлекает оставшихся от наслаждения жизнью. Знаете, как бьют тетеревов на охоте? Из укрытия, из шалаша! Во время токовища эти самовлюбленные фанфароны могут сидеть на дереве до тех пор, пока охотник не перещелкает их по одному; живые лишь удивленно-равнодушными взглядами провожают падающих товарищей до земли… И — вновь токуют! Не в этом ли, зачастую, кроется бессильная ненависть стариков к молодежи? Ведь старики уже давно «оттоковали» свое, зато теперь они хорошо слышат все подозрительные шорохи жизни.
Художник сказал: «Бойтесь безобидных! Они заставят вас чувствовать себя мерзавцами и подлецами».
Попытка собрать воедино всех счастливых заканчивается, как правило, всеобщей трагедией.
Телевидение, компьютерная связь — все-таки наркотик. Информационный алкоголизм. Знакомые стадии: привыкание, пик толерантности, развал. Экран — полностью готовое к употреблению, синтезированное «духовное вещество», поэтому увлекаться им опасно. Естественный баланс жизни и здоровья подобен палке: не перегибай, сломаешь!
Координаты мира — это не то, что люди называют словами «длина», «ширина», «высота» и «время», а то, что они называют словом «боюсь».
Философично восхищаюсь: в травинке каждой — жизни стяг! Участок… Лето… Чертыхаюсь: пора пропалывать сорняк.
Поклонение недостижимому создает скуку.
Начинающих поэтов нужно убивать такой фразой: «Отсутствие опыта и самостоятельных мыслей не компенсируется, голубчик, никаким вдохновением».
Глупый хочет, чтобы весь мир узнал о нем, умному же хорошо и от того, что он сам знает о мире.
Российский обыватель очень своеобразно реагирует на неудачи различных всенародных подлецов — премьеров, правителей, маршалов, генеральных секретарей. Когда, например, у высоких мерзавцев не получается правительственный заговор, обыватель не столько радуется вслух победе добра, сколько с живейшим интересом рассуждает: как, на его взгляд, нужно было этот заговор делать, чтобы не сорвалось… Парадокс? Нет, просто в России — все разбойники: симпатия к разбою, к авантюре — в крови, в глубочайшей традиции, в генах, черт побери!
Человек напоминает перевернутый айсберг: видимая его часть присутствует на земле, невидимая — в небе.
Играть можно с жизнью, но не с детьми!
Какая странная подмена: слова менялись на слова! Как раб, всенощно и вседенно я помнил ту, что знал едва. Ее лицо, ее дыханье, ее бессвязные уста, да глупых мыслей трепыханье — и призрак мой, и пустота.
Лишь в одиноком откровеньи, с самим собой наедине, я разговариваю с тенью, что бьется птицею во мне.
Существует некая критическая черта насыщенности текста, за которой автор не в состоянии расставить… знаки препинания — запятые, двоеточия, тире. Линейный смысл выходит из-под контроля, «правила движения» для контекста — иные. Здесь указатели, знаки препинания становятся чуть ли не хозяевами положения! Посадить, однако, такого «хозяина» в строку, точно на его единственное место, не так-то просто. Поставишь сюда — один смысл, туда — другой… Европейские авторы с удовольствием заимствуют восточную традицию: тексты оставляют вообще без каких-либо указателей препинания — мол, читатель, авось, окажется умнее автора и сам расставит всё, как надо.
А живая речь — просто перешагивает через свою бумажную сестру.
Ах, что вершины выше? То рушу, то вершу… Душа сознанием дышит, и я — вослед! — дышу.
Экономя на любви, вы рискуете заработать язву духа.
Свежая власть означает амнистию. Свобода имеет преступные мысли. Новая женщина думать об этом не хочет.
На городском вещевом рынке — барахолке — стоял мужик, торгующий зимней шапкой из… амбарных крыс. Цена шапки — 800 рублей. Радио говорит о победе демократии.
Книга — еще далеко не вершина возможностей Слова; в лучшем случае, это — всего лишь «законсервированная» проповедь.
Возраст и старость — не одно и то же: старость подразумевает качественность возраста.
В каждом человеке, пока он действует, работает некий неустанный внутренний механизм сравнений. Сравниваем сегодняшнее с сегодняшним — просто живем; сравниваем настоящее с прошлым — улыбаемся; и только сравнивая сегодняшнюю данность с будущим иллюзорным представлением — грустим. Потому что можно отмахнуться от всего, кроме будущего — это единственная неизбежность жизни.
Идея. Психологические тесты предлагают жесткий выбор: «да» или «нет»; однако большинство людей, за редкими исключениями, живут совершенно иначе: как раз именно неопределенность, расплывчатые толкования, рассуждения на тему — вот что точно отражает внутреннее состояние. Поэтому «да» или «нет» — приблизительный продукт «кустарного» самоанализа. Идея состоит в том, чтобы заменить трудные для ответа «да-нет» на гораздо более привычные «нравится-не нравится». Как организовать на практике? Ну, дать, например, прочитать книгу и попросить испытуемого выбрать из нее отдельные места по принципу «нравится-не нравится»; на основе знания законов данного текста (а не теста!) психоаналитик легко «прочитает» особенности личности.
Жизнь — лавина. Но от дикого камнепада жизнь людей отличается тем, что мы валимся не по правилам: и наверх, и вниз, и набок, поближе к дивану…
Старая дева. Ведьма. Темная непорочность.
Чем отличается тест от текста? Человек, «протягивающий» себя по тексту книги, вызывает в своем внутреннем эфире особое звучание, симфонию переживаний, музыку эмоций. А возможности теста подобны возможностям шарманки: мило, но очень уж однообразно.
Пустая голова поймала как-то парочку мыслей. Но сразу выпускать их на волю не захотела, а решила подождать: пусть-ка парочка размножится… Не получилось. Мысли в неволе не размножаются.
Горизонтальные морщины на лбу людей свидетельствуют о наличии земных тяжестей; вертикальные — следы от тяжестей небесных.
Художник сказал: «Эй! Когда я на тебя смотрю, то вижу человека разного, а когда ты говоришь — всегда одинаковый… Поменяйся!»
Одни ищут правду снаружи, другие носят ее в себе.
Ни одно из качеств человека не должно руководить другими качествами в нем.
Любимая! Ты научилась дышать моим дыханием. Теперь я рискую стать заложником твоей беспомощности.
Художник сказал: «Не бойтесь испортить мне настроение, оно всегда плохое».
Ребенок не поверит в огонь до тех пор, пока сам не обожжется. Человек не понимает смерти до той поры, пока не умрет.
Умирать боится лишь тот, кто боялся жить.
…Дома хозяйка застала такой беспорядок, что расстроилась и легла на диван без сил, и уснула в обиде и оплакивании тщеты своей. Вот он! — гнусный козырь «женской слабости»! Ведь у нормального работника трудности вызывают желание действовать, а у того, кому внушали, что слабость — это достоинство, наступает желание ухаживать за своей несчастностью.
Преждевременное и непомерное современники согласны принять лишь в обличии паяца.
Знакомая поэтесса призналась: «Не могу больше! Давит провинция. Уезжаем с мужем в Питер, там я, возможно, смогу раскрыться полностью». Дай-то Бог! Хотя тайный внутренний насмешник тут же шепнул, что настоящая провинция находится в тебе самой, голубушка, а не вокруг, что мир полон примеров, когда иные деревенские затворники открывали в своем сердце не Питер, а столицу Вселенной. И тогда затворник произносил, должно быть: «Не могу больше!..» — и бежал от земных столиц еще дальше. Потому что столица в тебе и столица в миру — враги. Я очень хочу верить в то, что поэтесса доживет до своего второго бегства.
Мир — это огромное состояние по имени Мечта. Если это состояние разбить на акции, то получится удивительная картина: с детства каждому выдается полностью весь пакет акций — владей! весь мир — твой! Но за многое в жизни приходится платить, причем, не деньгами или временем, как часто кажется, а единственно — мечтой. Состояние тает. Счастлив тот, кто до старости сохранил свой «контрольный пакет».
Зачастую предмет разговора нужен не для того, чтобы услышать, а для того лишь, чтобы посильнее распалить воинствующий дух вечно недовольного обывателя-борца за свое счастье, за свои права, за свою точку зрения.
Художник сказал: «Видишь эту великую картину? Ты любуешься ей и только ей, ты сам весь принадлежишь этой картине. Знаешь, почему? Потому что у нее нет автора! А если бы ты знал его имя, ты стал бы еще любоваться и самим собой, точнее, тем, что ты знаешь больше других… Коллега! Оставь после себя дела, но сотри с них «строительные леса» — память о себе. Согласен?.. Нет?! Тогда берегись, после тебя семена твоего имени взойдут, как сорняк, и они закроют плоды дел бесполезной тенью».
Художник сказал: «Смертные любят равенство».
Вот так заповедали боги, вовек непреложен завет: есть равенство в прошлой дороге, в будущей равенства — нет!
Бытийства дрожащая жилка стремится усвоить предел; то страшно, то хладно, то пылко явление духов и тел.
Геройская злоба бессильна, тиран объявляет набег. И жалкой становится пылью ревнитель чудес — человек.
Лишь тихое обыкновенье по силе сравнимо с мечтой. Усталого духа смиренье парит над могильной плитой.
Секрет мудрости очень прост: любого считай умнее и лучше себя.
Художник сказал: «Женщина! Если ты будешь меня только любить, я умру. Извольте и ненавидеть!»
Всяк, глядя в гроб, любуется собою. Слепых не жаль. Ослепших жаль до воя!
Что мирянину радость, то святому печаль.
Если на вопрос: «Что вас восхищает в жизни?», — респондент начнет перечислять предметы своего восхищения — это неполноценный человек. Он не смог сказать: «Всё!»
Преступления совершаются от одиночества.
Есть люди, которых ни в коем случае нельзя согревать похвалой — протухают мгновенно!
Сегодня ночью видел странный сон. С милой мы ехали куда-то на телеге, запряженной тощей лошаденкой. И надо было ехать через лес. Но с условием: все наши чувства покинут нас. Я очень испугался, что когда мы выедем из леса, то не сможем вспомнить своих чувств, они потеряются, заблудятся навсегда. Поэтому пришлось срочно и очень много потрудиться: буквально законспектировать каждое чувство, каждый нюанс чувств на бумаге, нагрузить этими записями полную телегу, и только тогда, в каком-то страшном, жутком животном паническом беспамятстве, дико нахлестывая скачущую клячу кнутом, — прорываться через лес. А на той стороне — ослепительный свет, много воздуха, радость, возвращение сознания, памяти и — огромное, невероятное обновление и очищение всех проснувшихся наших переживаний. И я среди ночи проснулся. Милая спит на моем плече. Хорошо и сладковато-страшно. Лежу и думаю: надо бы конспекты сжечь…
Писал сказку для детей. Удивительно сложно, интересно и выматывающе! Во взрослой игре со словесной вязью можно позволить себе роскошь — быть сложным. Для детей нужна лишь суть, непрерывная простота! Да еще в иносказательной подаче. Труден не сам материал, а именно — непрерывность простого. Настоящие детские сказки таят в своей «примитивности» чудовищную силу воздействия! Поэтому трудно. Зато до какой замечательной, банальнейшей вещи удалось докопаться, выбираясь на ясную поверхность жизни из своих индивидуальных, так сказать, глубин; весь человеческий мир, любая вещь в нем, духовная или материальная, — всё было когда-то придумано в своем начале. Я был потрясен: главное занятие людей на земле — придумывать! Всё остальное — мельче, второстепеннее; фантазия — это и есть тот пресловутый «смысл», который ищет вечно подслеповатая наша мечта.
Человек — столп: от неба до земли.
Слова «люди» и «добыча» неразделимы; «добыча» и «человек» — несовместимы.
Художник сказал: «Я счастливый человек, я никогда не хотел быть первым».
Если ты согласишься со мной, мы порадуемся вместе. Если ты не согласен, я порадуюсь вдвойне.
Искусство не содержит решения. Задача искусства — подвести, задача ценителя — взять.
Есть люди, которые подобны в жизни рабочим лошадкам, правда, с некоторой странностью: пока есть груженый воз — лошадь старается, нет воза — ложится помирать.
Жила-была голова. Медная. Сто лет назад этой головой мел в ступке толкли. И всё было по правилам, всё находились на своих местах: голова толкла, мел — толокся.
А потом Медная Голова решила своей жизнью зажить. И зажила: не слышит, не видит, не говорит, а шатается, ушибает по чему попало. Все ее ругают, а ей хоть бы что! И вот однажды ударилась Медная Голова об колокол… Какая музыка получилась! Все вокруг восхищаются, все музыку хвалят. Медная Голова радуется: ее работа!
А потом у медноголовой глазки появились: видеть стала. Думали, на пользу это, однако куда там! Теперь как увидит Медная Голова чужой чей-нибудь колокол, который живет себе тихо да скромно, так сразу с разбегу головой в него — ба-бах! И кричит Голова на весь свет: «Это я музыку сделала! Это — я!» Но никто почему-то не хвалит… Вот ведь какой век на дворе: раньше сослепу били — звучало, теперь зрячие ударяют — не радует…
А вообще-то это притча о молодых ворах чужого «звучания» — нетерпеливых творческих недоносков, целенаправленно, увы, зряче потрошащих живой чей-то колокол. Теперь таких много.
Подхватит писателишка чужую интонацию, чужой мотив, идею, да и выносит в себе до полноценного произведения. Все ахают: ах! Оригинал! А он уж и сам не помнит, от кого «оплодотворился». Уверенно так: «Моё!» — говорит. Похоже на рожающую проститутку.
У меня есть один (извините за мягкое выражение) говенный приятель. Вечно он подвизался на каких-то третьестепенных, малоответственных и, разумеется, малооплачиваемых должностях. На выпивку хватало. Неожиданно фортуна дала финансовый шанс — оклад вдесятеро больше прежнего! Уж как он сразу заважничал! Пришлось объяснить: «Дорогой, люди меняются только с той стороны, с какой способны себя видеть. Ты теперь видишь себя только с денежной стороны, а я, как видел тебя с говенной стороны, так с нее же и дальше наблюдаю. Ничего не изменилось. Уж извини!»
Хорошая жена понимает и душу, и сердце, и тело мужчины. Но в чем-то может не хватить понимания — эту брешь заполняет любовница.
Художник размышлял: «Вот ведь как получается! До свадьбы я хотел ее, а она медлила. Теперь наоборот: она хочет, а я медлю…»
Дух и душа: эхо вложено в эхо.
Кого считать «нормальным»? Абсолютное большинство: те, кто пользуются известным источником и получают известный результат.
Зато ненормальные многовариантны: те, кто пользуются известным источником и получают неизвестный результат; те, кто пользуются неизвестным источником и получают известный результат; и особенно хороши те, кто пользуются неизвестным источником и получают неизвестный результат. Например, поэты.
Начать новое дело — это правильно ухватить конец того клубка, который ты хочешь размотать.
Творческий человек напоминает ныряльщика, ловца жемчуга. Ныряет он в бездну небесную: выдохнет жизнь, а вдохнет — вдохновение. Иных глубина насовсем забирает.
Когда ваш оппонент говорит о деле, а вы в это время чувствуете личную обиду, — то вы лично для этого дела не подходите.
«Бог присутствует в каждом из вас!» — говорят пастыри. Правда, они забывают добавить, что присутствует он — по расписанию дьявола.
Наверное, это — открытие: буква «О» стоит точно на середине русского алфавита — 16 знаков перед ней и 16 после. Это — самая старшая среди букв, большинство слов начинается именно с нее, наиболее часто она встречается и внутри, в составе слов. «О» — это точка буквенного взрыва, начало азбучной «вселенной».
Методологическая рекомендация для изучения азбуки может выглядеть так: если хочешь отыскать действительное начало — ищи середину. Золотую середину! С этого места и учись. Прямолинейное восприятие людей приучено к ошибке: за начало принимать… край. «А» — это край, и «Я» — это край. Истинное Начало всегда единственно!
Кабалистическое приложение: (буквам азбуки присваивается порядковый номер) сумма буквенных номеров любого слова состоит из двух частей-слагаемых, которые можно сравнить и определить к какой энергетике — «светлой» (сумма до «о») или «темной» (сумма букв, стоящих после «о») — относится данное слово. Здесь полная свобода для творчества — всякий любитель волен организовать свои правила счета! Фонетика языческих групп и этносов, к примеру, «смещена» изрядно. Наиболее часто повторяемая гласная у удмуртов — «Ы».
Художник сказал: «Я никогда не жалуюсь. Зато как ворчу!!!»
Мало — плохо, много — смертельно.
— Отчего вы расстались?
— Она утверждала, что ценит меня больше собственной жизни.
— ?!.
— Не люблю излишеств!
Разнообразие дают лишь трудности, победы одинаковы в принципе.
Во внутреннем мире свобода и дисциплина — одно и то же.
Ошибки хранят от чужих славословий, от собственной лести — стаканчик спасет. Войди в меня, Бог, заночуй в этом крове, а утром мы вместе уйдем на восход!
Недобитый дракон притворяется побитой собакой.
Цитатам следует обращаться с людьми так же осторожно, как с сильным ядом: в небольших дозах люди полезны для цитат, при неограниченном употреблении — цитаты гибнут.
Знакомый архангел пригласил меня к себе поболтать. Мы сидели на облаке и кощунственно хохотали. На материках бушевал эпилептический припадок. Возвращаться не хотелось. От визита на Землю архангел отказался. Никто не видел, как я плакал.
Экономисты-энергетики навязали свой режим: весной и осенью время разом, по единой команде, смещается ровно на один час, весной — туда, осенью — обратно. С некоторого момента все часовые устройства в моем жилище стали производить эту коррекцию… сами, без внешнего вмешательства. Вещи обретают обыкновение автоматически подстраиваться под жизнь хозяев.
Россия — «серединная» какая-то страна, люди, точнее, в ней какие-то «серединные»: ни то, ни се, ни рыба ни мясо, не живы и не мертвы… — вот и тянутся россы с одинаковой завистью во взгляде за кордоны: там, мол, и живут по-настоящему, ах! — там и умирают-то не понарошку! Не то что у нас!