Всеволод ПОЛНИКОВ (стихи)

Лев РОДНОВ (эссе)

 

          Идея «коллективного Автора» не дает мне покоя уже много лет. Понимаете, в мире, где накопилось «авторское перепроизводство», что-то должно произойти. Вдруг качественно передернется поле существующих смыслов и изменит самих игроков? Можно экспериментировать. Например, если в тексте сложить двух «самовыражающихся», напрочь отбросив их личные амбиции, то получается нечто третье – контекстное прочтение темы вообще. Темы Жизни. Она как бы перестает быть «плоской», поданной с одной лишь точки зрения – с пьедестально-авторской позиции. 3D-смысл в одинчку не нарисуешь. Значит, не бесполезное занятие -- искать «форму для форм», куда можно вложить личный творческий квант. Либо во что-то новое, живое. Либо в братскую могилу. Как уж прицелишься. Потому что результат творческого интегрирования -- третья точка зрения, отстраненность – это открывшийся «третий глаз», при помощи которого можно взглянуть на свой же собственный текст. И увидеть в нем то, что субъективный автор в него и не закладывал, кажется… Чую, что вдруг забрезжила новая форма – эпистолярно-литературно-философское «сложение», разговор с самим собой при помощи дополнительной силы – слов такого же само-собеседника, перекличка вниманий к одному и тому же… (взгляните, друзья, на одну такую вещицу-ответ, которую я сделал по-редакторски – приготовил, по сути, публикацию; и что с ней дальше делать?)

 

 

          Привет, друг-Всеволод! Прости великодушно за то, что не сразу нашлось время засесть перед текстом. Отвечать просто так не хотелось, а параллельное думание (твои тексты вполне позволяют об этом говорить) — процесс трудоемкий, не прощающий ничего пустого. Ну вот, дозрел однако. Наперед скажу: я — не критик. Мне нравится любое движение жизни, а уж искреннее движение — вне оценок вообще. В этом мой личный кайф и трудность традиционного продуктивного общения с творческими собратьями. Итак. Я буду тебя цитировать (для того, чтобы вызвать ассоциативные резонансы в своем-читательском внутреннем мире), а сам — изрекать отсебятину. По опыту знаю: должно бы, в идеале, получаться нечто третье, информация от информации, тихое слово после чувственных, умных или громких слов — контекстное шаманство. Мол, не я говорю, — мной говорят! От совместности наших бытийных или поэтических волнений контекстное «говорение» может приобрести неожиданное усилие — превзойти в своем отражении-ответе свой же оригинал-вопрос. Понимаешь? Наша русская мудреность наособицу: мышление последнего пьяницы здесь и одержимого философа синхронизировано в тотальной особенности «загадочного» менталитета — это НЕбытийный способ видеть себя. Соотвествующим оразом и ценить. В России знаки реально важнее вещей.

 

антенны на пике судеб и птицы летящие сквозь них.сломанное крыло Феникса не сможет срастись,для этого нужна искра,а вокруг лиш дождь и ветер,рвущий людей и мысли на отдельные картонные прямоугольнички и укладывающий их в пластиковые мешки для трупов в сельском морге.

 

          Сева, я буду вольно «переплетаться» мыслью с тем, что волнует тебя. В конце концов, для чего мы сочиняем? Для того, чтобы осчастливить мир своими открытиями или новыми нюансами старого ремесла? Вряд ли. Мир переполнен избытком всего и вся, особенно он насыщен словами. Слова, и даже идеи, выраженные письмом или звуком, катастрофически девальвируют в тех условных, но очень соблазнительных для каждого автора координатах, которые мы скромно именуем «вечностью». Мир, скорее, нуждается в парковых зонах, в тишине и самозабвении. Ага! Самозабвении! Если честно, то, скорее всего, точка приложения внутренних сил «пасется» именно здесь, в этом полунаркотическом удовольствии — в самодельных мантрах, ритмах, модах и авангардных провокациях.

 

нефтяное пятно уродливой кляксой по стеклам очков трещины и маленькие осколки голубыми лучами из глаз гейзеры плоти кедровых иголок колючие шишки помни о чувствительности сердца как теркой по коже но у нас нет нервов голые провода и искорки разрядов сжатых кулаков коснись меня рукой и ударом метнись за экран монитора сожми меня между пальцами выдержи боль и восхитись своей ненужной стойкостью ждать гладя каменные гирьки секунд капли ртути на поверхности кипящей смолы сигарету в угол губ перебить восхитительно холодный запах раннего воздуха не от мира сего и не к людям этим свое движение в общей массе прости меня Вилле но я тоже хочу рассыпаться бабочками

 

          Человек не смог навязать машинам ни своих ценностей, ни своих скоростей, ни своей неопределенности. Случилось обратное. Достоевский в голос оплакал природно-языческую «человечину» в человеке как раз накануне её исчезновения. Именно поэтому русского классика читают и в переводах — праязыческий зов души универсален, как голод, он живуч и так же силен, как и инстинкты. Любая эпоха порождает плакальщиков. Удивительное дело: посмотришь на сегодняшний день из будущего — плюнешь, посмотришь на вчерашний день — заплачешь. НЕбытийность позволяет летать воображению над реальностью в любом измерении. Возникает ощенациональный синдром «многих знаний, ведущих к скорби». И мы все этим заражены, как чумным микробом. Ха-ха.

 

Воскрешение сердца болезненно, только если это не происходит с роботом.
Раздвоение личности необычно, только если это не происходит с аморалом.
Витамины полезны, только не для больного раком.
Вода дарит жизнь, только не утопающему.
Разрушение сознания необратимо, только если это не происходит с ангелом.
Телячья отбивная вкусна, только не для вегетарианца.
Ядерный взрыв прекрасен, только не для человека стоящего в эпицентре.
Бешеная скорость потрясает, только если впереди нет стены.
Возможностей у каждого человека миллионы, но реализует он за всю свою жизнь только одну или две.
Самый идеальный организм на нашей планете- амеба.
а морали тут нет никакой...

 

          По моему упрямому представлению искусство вообще не нуждается в оценках — оно нуждается в нападках. Ему нужны убийцы. И оно их порождает. То, что не способно порождать убийц — не искусство нового. В древесной стране главные наши учителя — деревья. Люди пространств и разбойничьих нравов именно у них учились кое-чему высшему — «пускать корни», «держаться за землю», «тянуться к свету». Возвышенной неподвижности. Мир деревьев жесток к траве и подлеску. Он — раб и заложник сезонов. Исполинов срубают здесь безнаказанно. А неосторожная игра с огненными идеями в период идейной засухи заканчивается особенно плохо. И я — дерево. И отец мой был дерево. И другие. Как я мечтаю о бурях, которые изменят мой фатум — дадут новый шанс измениться: вырвут корни и обломают крону… Хочу ли я этого? Да. Потому что о многом уже знаю, да иначе хотеть — не умею!

 

-Ну и как ты можешь обьяснить эту ситуацию, рядовой?
-Видите-ли, сэр. Я сидел в задней части башни танка, а вы в передней стали стрелять по неприятелю из пулеметов. А потом я поднял бронелист и бросился на вас, сэр.
-А почему же остановился?
-Потому что понял на чьей я стороне, сэр.
-На чьей же?
-На стороне гранатометов, сэр.

 

          Ненастоящее настоящее — это Русь. Виртуальность, которая состоялась на земле задолго до Интернета. Выдуманное и заемное семя образов и схем наплодило в этой земле удивительных демонов, считающих себя недосягаемыми в двух ипостасях — в любви к рабству и в песнях о свободе. Как сквозь голограмму, беспрепятственно сегодня, как и допреж, проходит сквозь меня НЕ мое. И у других многих так же. Я — демон. Я могу владеть лишь словом и страхом. (У меня нет непрерывной жизненной нити: власти, традиций, фундаментальной памяти и коллективного гражданского сознания). Кто меня сегодня услышит или убоится в мире машинной логики? Людей на Руси объединяет низкое. Война. Горе. Смерть. Даже меня (внешнего) со мной (внутренним) объединяет то же. Я не хочу жить, любить и дышать через это! Меня научили странному: хотению не хотеть.

 

Поезд ведет меня по прямой скоро она пересечется с другой прямой и еще один поезд поедет, оставляя небольшую часть меня на вокзале. она прилипнет к сотням ботинок и станет путешествовать по сотням городов, а наши рельсы пересекутся еще не скоро. но хочется верить что они пересекутся не по касательной.

 

          Чем меньше «настоящего» вокруг, тем праздничнее и легче мир жизней-голограмм. Я не осуждаю эволюцию. Ханжество — вид бессилия. Скорее, ворчу. А ворчание — удовольствие праведника. А праведность — бегство к тем же деревьям… Но я не могу не видеть: коллективного учителя для моего последнего родившегося ребенка в обществе больше не существует. (Ура-дипломы и ура-патритизм, ура-гранты и ура-нигилизм не в счет).В обществе не существует ни одного общественного института, которому бы я доверял безоговорочно, больше, чем себе самому. Значит, я просто вынужден буду искать Учителя-персону. Личность. Текст. Сверхтекст! Внутреннего содержательного эмигранта в густоте «быстрого» сервиса. Ведь мне не без оснований кажется, что весь мир вдруг стал слепо-глухо-немым. И полноценных, на мой взгляд, мало, и они прячутся, опасаясь привидений и хищников. И это очень хорошо. Затаюсь-ка и я, — учитель себя самого, — авось, и ребеночек мой не побрезгает верным способом…

 

23 мая 2006
Петровско-Разумовская Солнце в глаза из-под спутанных волос Рой людей вливается сквозь открытые двери Окурки у выхода из маршрутки окурки у входа в метро окурки по пути на работу и снова дым в легких до спазмов в горле

Снова на Нахимовском Прохладно и пусто снова две собаки спят и греются на солнце Внезапно смерть прошла в 20 сантиметрах от меня Она не пахла ладаном и тленом она пахла смазкой топливом и пылью

Одна станция метро и я на Нагорной. blue and yellow это одуванчик в небе. а вам слабо идти раскинув руки улыбаться и получать в награду недоуменные взгляды прохожих. мне нет. посылки по доверенности без печати не дают…

 

          Сева, знаешь ли ты, что такое «скин-эффект»? На очень высокой частоте ток не течет по всему проводнику — он как бы скользит только по его поверхности. Кого интересует глубина, когда воспитана отличная привычка «схватывать» информацию на лету? Клипом. Репликой. Стебом. Чатом. А если кого-то все-таки интересует? Клиповая «упаковка» и скорость дают отличный способ в любом месте мгновенно включить «понижающий трансформатор» — въедливый разум. На этом акте прекращается очарование бликами и начинаются вопросы без ответа: куда все течет? для чего? откуда? И образуется главное рабочее состояние души — ее живородящее одиночество. (Знаю одного поэта, он законченный дурак, пишет бездарные гимны. Однако их официально поют, исполняют во всяком дурацком обществе. И это возможно?! Увы. Потому что поэт-дурак счастлив, он окружен кормящей его суетой, а общество-дурак не понимает, что одиноко предельно — до исторического своего бесплодия).

 

Через 15 минут возвращаюсь на Нахимовский проспект. две девушке в милицейской форме ловят машину. какие они нелепые в погонах. казалось бы что может тут случиться в мое отсутствие. случайный попутчик на ауди а6. прямо до красного знака на столбе и направо. лучше я покажу мне в ту же сторону. на парковке мест нет а я промолчал

Горный хрусталь и алмазы хрустят на зубах вплавляются в асфальт. растекаются по остановкам блестя радужной пленкой и скатываются по внутренней стороне глаз. человеческая волна разбивается об автобус затекает внутрь. не дашь на пиво? сорри у самого ни копейки. это Петровско-Разумовская

 

24 мая 2006
П Разумовская банкомат у входа загорается белым 0,00 издевается

Октябрьская студенты и много людей. серая форма ловит беженцев. а у вас есть регистрация?

Проспект мира церковь между торговым центром и банком теряет золото осенним кленом. нищие продают благославления по рублю за штуку в il patio новое блюдо паста с соусом из христианского благочестия…

 

          «Машинный человек» маловосприимчив к стихотворному текесту. Синтез «стихотворной информации» не равен усилиям по ее прочтению. Синтез текста больше никого вокруг не «делает», кроме самого автора. А жажда публичности лишь снижает кпд «делания». Творчество все более становится бессмысленным и бесследным. Как поступок. Поэтому-то в одном мгновении легко уживаются и высшая школа интеллекта и духа, и радостная попса. Мгновение абсолютно безразмерно. Экстраполяция жизни из него в «светлое будущее» или в «незабываемое прошлое» — энергетический суицид. Поэтому мне удобно сегодня жить-быть, «не сходя с места». Под «местом» я подрузамеваю отсутствие главного обмана — признание временных координат. Времени нет! Я об этой технологической особенности мироздания читал во многих канонических книгах… Стих — стихия! Он хаотичен и бесцелен по своей природе. Он призван выражать странное: логику хаоса. Соответствовать чувствам счастливцев, которым так же хорошо, как щенкам на лугу. Нега, беспечность, ярость — все это сущее ничто по сравнению с эмоциональной беспамятностью щенков! Это — волшебный ключ для входа в мир внутрикачественных удовольствий. И каждый из нас к нему тянется. Ворует. Копирует. Имитирует. А найдя, вдруг обнаруживает: волшебная дверца пригодна лишь для персонального пользования… Конечно, двери в тебя открыты, да не все в них войдут… Вот, мол, и встретился ты с Богом. О! Эту иллюзорную тварь по-настоящему мастерят лишь небесные самоделкины! Одаренные лгуны или обезумевшие духовидцы. И что дальше-то?! По-прежнему лишь дети и идиоты бесконечно счастливы в неопределенности. Им нравится просто игра. «А тебе?» — ноет кто-то внутри тебя. Твоя неопределенность исчерпала отпущенный ей ресурс. Знаемое вступило в конфликт с потенциалом неведомого. Взрослый человек устроен, как стабильная страна: граница, таможня, торговля, пропаганда… Зачем ты выкормил Бога, который не способен покушаться на себя самого? Его подлинное «тело» — стихия, стихи, стихотворцы… Трудно, засев по уши в обыденности, видеть происходящее в яви опоэтизированно. Похороны наших надежд никогда не прекращаются. Черный праздник велик. Что ж, горем украситься легче легкого. Это очень смешно. Ангелочки, если их вообразить, глядя вниз, просто животики себе надрывают. Поскольку ничто здоровое в искусстве и искусственных украшениях не нуждается вовсе.

 

Сталь в голосе
Патроны в обойме
Мысли в голове
Руки в карманах
Сигарета в зубах
Я в порядке

 

          И напоследок. Приехал недавно из Москвы приятель-фотограф. Показал снимки, сделанные в Московском зоопарке. Зверье сытое, холеное, особенно хищники. Выглядят прекрасно! А что едят? Времена-то наступили жадные. Крысами их кормят! Крысами!!! Разводят их специально, кто-то шустрый додумался: из распоследних помоев — мясо! мясо! мясо! Внешнюю форму питомцы приобрели просто восхитительную. Но что-то коробит, когда узнаешь чуть поглубже… Льва крысами изо дня в день потчуют! Что-то с этическим содержанием не то… На сегодняшнюю Россию похоже.

 

хотите осень? я сожгу все листья и деревья
хотите зиму? я посыплю все чистейшим кокаином
хотите весну? я умою вас дождями
хотите лето? я хочу лето и жару в плюс 30 все три месяца
хотите осень? у меня есть ветер за пазухой и холодное утро
хотите зиму? я смешаю для вас грязь и снег в одно целое
хотите весну? я смогу найти для вас первую грозу
хотите лето? дайте мне лето

 

          На мой взгляд, авторство сегодня — понятие условное. Вот, например, в оружейном мире есть самородок, г-н К-ков. Брэнд. А на самом деле? Куча конструкторов, технологов, математиков, работяг вокруг. В итоге — знаменитая штучка имени такого-то…  Банальное такое сложение. Что ж, и в мире словесных символов, похоже, наступает нечто похожее: группу одинаково настроенных чувств и умов объединяет Тема или Направление. Они — Автор! Так наступает творческое одиночество в творческой толпе. Этого не изменить. И надо жить дальше. Без имени?! Частично. Если повезет и если не сдашь, то в конце пути оно может-таки выиграть себя, сожрав остальных, и лишь через это — стать, наконец, полным и настоящим.

 

Ижевск-Москва, октябрь 2006 г.