оизнес:
– Мёртвые не ощущают.
Если мышь полюбит слона, то её обычная жизнь вряд ли от этого изменится. Если же слон полюбит мышь – он об- речёт себя на страх хотя бы пошевелиться... Всё великое в мире сковывается малой без- защитностью – через любовь.
В магазине готовой одежды женщина выбрала из толпы незнакомого мужчину и обра- тилась к нему с просьбой:
– Ради бога, извините, вы не поможете с примеркой? Вот, костюм для мужа присмотре- ла... Вы по комплекции с ним очень похожи! Женщина оказалась симпатич- ной и приветливой. Мужчина охотно выполнил её просьбу и, в свою очередь, спросил:
– У меня полно свободного времени. Вас проводить?
– Ой! Вы совсем как мой муж, он тоже любит провожать.
– Что ж вы сегодня одна?
– Его сейчас нет, он приедет через полмесяца.
– А-а!..
У подъезда своего дома жен- щина, поколебавшись, спро- сила:
Личность и время несовместимы.
– Может, кофе?
– Разве что за компанию. А
так, я пью холодную воду
– это полезно.
– Надо же! У вас с моим му- жем совпадают даже привыч- ки!
Ночь они провели вместе. Ут- ром мужчина был пружинис- то-бодр. Женщина – меланхо- лична.
– Ты что? – спросил он её не- жно и участливо.
Женщина вздохнула:
– Ничего... Ничего! Ты такой же, как он...
– Какой такой же?
– Хороший!
И она, не сдержавшись, поп- лакала отчего-то.
Кратчайшее расстояние меж- ду явным и неявным называ- ется временем.
49
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
– Я больше не имею собствен- ных мыслей! – он посмотрел на меня так, как смотрят не- победимые.
Божья Матерь – этим именем в шутку мы прозвали парня, таскавшего в редакцию некие небесные откровения. Это был очень вежливый прият- ный в общении молодой чело- век, но материалы его никуда не годились – сплошное одно- образие, поток запугиваний и назиданий.
– Нет, не годится опять, – я устал уже объяснять посети- телю, что работа со словом требует особого таланта, что слово, взятое с небесной вы- соты, донести до земли, до обыденного понимания чрез- вычайно трудно: не всякие уста годятся в такие посред- ники...
– Но ведь я же ничего своего не добавляю! Это сама Божья Матерь передала людям! Надо только напечатать.
Я озверел.
– Ты от Божьего Источника пил?
– Пил...
– Кайф получил?
– Ну...
– Тебе хочется, чтобы все его получили?
– Да.
– Там ты испил, насытился, а сюда что принёс? Что-то мало это похоже на божью росу! Юноша понял. Ушёл. Воз-
можно, у него появились кой- какие собственные мысли. Хотя, вряд ли; всякий, похо- ронивший себя в Учителе,
«непобедим».
Когда я смотрю на нынешних самодовольных бизнесменов- лоточников, надменных узко- лобых мальчиков в кожаных куртках, невольно звучит в голове что-то из Чехова: «В человеке всё должно быть прекрасным: и фейс, и связи, и шмотки, и бабло...»
Не умеющим лгать приходит- ся быть хитрыми.
Представьте себе небоскрёб, верхние этажи которого парят над облаками. Любовь так же далека от секса, как верхние этажи этого небоскреба от фундамента.
Любовь сковывает и тогда, когда говорит: «Ты – мой», и тогда, когда жертвует: «Я - твоя!» Возможно, настоящую любовь вообще нельзя обна- ружить – это единственный её признак.
Хитрит ум. Живое чувствует. Бог не умеет ни того, ни дру- гого.
Однажды Леночка подобрала на улице бездомного котёнка и принесла к себе в дом. Ле-
50
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
ночка жила с сыном и больше всего на свете любила поря- док. Котик уделал квартиру в тот же день. Неделю Леночка
становилась грустнее день ото дня. Порядок и котик не совмещались. Как только не ругала себя Леночка за свое минутное благородство! По- добрать скотинку силы хвати- ло, а вот выбросить обратно
– нет. Слава богу, нашёлся другой человек, избавил, за- брал кота.
– Представляешь, с таким эн- тузиазмом порядок в доме я ещё никогда не наводила! Счастье Леночки стало боль- ше прежнего.
Семена культуры в изобилии рассыпаны всюду, однако, брошенные на произвол судь- бы, они обычно дают лишь дикие всходы, мелкие плоды. Поэтому хорошо известно: культуру следует прививать. Как? Это знает даже мало- опытный садовник: от исход- ного нужно оставить лишь корешок, остальное отрезать и выбросить: к свежему при- корневому срезу механичес- ки присоединить требуемое культурное растение. И у лю- дей так же: прикладывай к ди- кому не дикое. Приживётся. Рано списывать со счетов эту
«механику».
Неделимость – признак при-
Нет ничего, что бы
твое «Я» до конца присвоило внутрь, но есть всё, к чему оно само целиком способ- но присвоиться.
чины. Делимы только следс- твия. Причина подобна семе- ни: разрезанная насильно, она теряет смысл своей сущнос- ти.
Одни герои восстанавлива- ют общее состояние покоя за счёт своей внутренней незыблемости, другие гасят внутреннюю «тряску» за счёт
Жизнь для себя! Апофеоз эгоиста
– осознаваемое удо- вольствие от управ- ляемого бесплодия.
51
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
внешнего омертвения. Пос- леднее легко наблюдать. Кто не видел, как расстроенная женщина «лежит пластом вся без сил»?
Людские качества, – надеж- да, страх, ожидание, гордость и т. д. – это живые существа, кровно заинтересованные в увеличении своего «жизнен- ного пространства», к тому же, фатально привязанные к имеющейся «кормовой базе»
– личности.
Идущий говорит «тяжело», остановившийся говорит
«трудно», и только мёртвый говорит – «устал».
Каждый хотел бы стать не- повторимым, то есть, самим собой. И в то же время: «быть, как все», «быть не хуже, чем другие», – то есть, поставить
Разве можно гоняться за деньгами? Пусть- ка они за мной побе- гают, если догонят, конечно!
на неповторимости крест. Задачка! Отклонившись от общей нормы, по неписаным законам живёт подонок и его боятся, его ненавидят; по не- писаным законам живёт и святой; каждый из этих дво- их братьев стал собой, отой- дя от общего, каждый из них
– смертельный враг традици- онного порядка.
Очень удобно носить всё свое прошлое с собой: а) нет нуж- ды делить бытие на покойни- ков и живых; б) нет нужды возвращаться к прошлому; в) нет нужды избавляться от прошлого. И вообще: будущее пасует перед настоящим, в ко- тором поселилось прошлое.
Понятие «выгода» понятно как средство для достиже- ния цели, но оно принципи- ально отчуждено от понятия
«смысл».
Истина неподвижна, ей неку- да и незачем двигаться, ибо она уже есть. Свои попытки избавиться от страха перед неизвестностью разум име- нует поиском истины. Так не лучше ли в тачке перевозить песок из одного места в дру- гое?
Каннибализм никогда не кон- чится. Десять тысяч лет на- зад люди поедали друг друга;
52
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
сегодня всем опять хочется человечности – то есть, всё той же «человечинки». В об- щении. В душе. Кто ближний, тот и добыча.
Не пользуйся умом! Иногда лучше видеть, чем вычис- лять.
Сверхзапросы детей уравно- вешивает консервативность старости; сидя на телеге жиз- ни одни говорят «нн-но-о!», другие «тпр-р-ру!» Взрослым остаётся только работать, в их существовании нет идеи.
Весна, осень... В покое при- ходят и уходят сезоны при- родной любви. Почему мы не умеем так?
Люблю всех. Живу с тем, кому больше нужен. Мораль меня ненавидит.
Личная жизнь – все- го лишь «наглядное пособие» на общем уроке жизни.
Нужда – это союз дающего и вмещающего, а не контракт между имеющим и пользую- щимся.
Однообразие – путь, заблу- дившийся в круге. Возраст
– это ленивое тело. Старость
– это ленивое воображение. Лень – это любовь к однооб- разию.
И тьмы, и тверди, и греха, и света не боюсь; до смерти пал
– до вечности пробьюсь!
Земная слава видится позо- ром, когда случится зреньем неземным, стыдясь, объять бессмысленные споры глухих язычников над разумом иным. Приговорён, взалкавший, к постаментам: на дне небес стоять, окаменев. Всё пере- вернуто: дым – траурные лен- ты! – голодных домен харкаю- щий зев. Не от греха отмыться б, от соблазнов! Больна толпа, развратен и кумир. Мечты безумные, страшней чем ме- тастазы, в живом миру пре- ображают мир. Победы нет. Но победители видны: земная слава – крылья сатаны.
Ну, почему должно быть так: чело святых – всегда печаль? Вон пьёт вино святой чудак и любит баб блаженный враль! И весел взгляд, и бодр мотив. Что значит «быть»? – Хотеть
53
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
сейчас! Земным добром не- бесный лифт грузить, смеясь: высокий класс! Святой не тот,
кто плакать рад, а тот, кто сжёг избыток сил: тому был кум, тому был брат, тому хребет переломил! Покой икон – дур- ной покой. Молитва там, где речь как речь, где будто в храм
– твой путь домой: в кармане рубль, в ботинке течь... Как хо- рошо, когда твой спрос дотоле мал, что сыт ничем. Ах, ско- морох, смешон вопрос: зачем сей дух не изречен? Святой поэт, святой кузнец, святой ханжа и умник свят, и каждый сам себе истец: все – хороши! Печали спят. Ответа нет: за- чем живём? Кто сам вопрос, тот сам – ответ! Сдаёт душа в святой наём слепую плоть, весёлый свет. И ты устал, и я устал. Уста сомкнулись. Бог
– захохотал!
Ах, простота! В одном спо- собна: она – терпение хранит. Она, как лампочка, удобна: пришёл – зажглась, ушёл
– темнит. Беспрекословна на желанья, полубезропотна во всём, и дня грядущего нет в плане; всё хорошо, когда вдвоём... Итак, всё отдано без платы, её любовь как самосуд! Палач с пытливостью юнната цветок души срывает тут.
Люди церкви – это собаки бога. Какое терпение! Какая преданность!
54
Если я уже бесконеч- но богат, а желание торговать меня ещё не оставило, то ра- зумно будет создать того, кто сможет меня продать, или к-