.: 1 >

Лев
Роднов




Лев Роднов. Книга случайностей.
Русская книга перемен. Санкт-Петербург, ИД «Петрополис», 2013 г. - 212 стр.

Идея, текст, дизайн,
стилизация рисунков – Лев Роднов
Рисунки – Михаил Вахрин
Художник-консультант – Александр Балтин



Книга случайностей – седьмая книга совместного проекта писателя Льва Роднова и научного издатель- ства «Петрополис» (Санкт-Петербург). Идеи, эссе, субъективные заметки, лирико-философский днев- ник, мысли.


ISBN


Лев Роднов, 2013
ИД «Петрополис», 2013

И – ЭТО
ИМЯ
МОЁ


Философско-критические заметки по поводу премьеры любительского спектакля. В
числе прочих, я присутство- вал на показе. Субъективно замечу сразу же: для меня главный «спектакль» проис- ходил в… зрительном зале
– «на фоне» сценического действия, и меня, как журна- листа и писателя, эффект «ис- кусством тестируемой» пуб- лики весьма заинтересовал:

на сцене «играли смыслами», а зрители по-старинке хоте- ли уловить «главную идею». Одну, не больше. Они при- выкли получать удовлетворе- ние от определённости. Одна- ко времена и скорости жизни вокруг сильно изменились. Бытие – неутомимый жонглёр вечности – всегда предлагает живущим усложнить игру и усложниться самим. Ликую- щий хаос! Хаос вокруг озна- чает торжество степеней сво-




АБСУРД и ПРИНЦИП



Между богами, как между врагами, ссора возникнет вдруг. С полной душою, с пустыми руками прячет холоп испуг. Воды на воды, пламя на пламя! Лиха – по самый гроб. С полной душою, с пустыми руками ты за
кого, холоп? Жизнь умирает в мечети и в храме, вера,
как пуля, – в лоб! С полной душою, с пустыми руками
– стыдится детей холоп.


боды. Остаться собой в этой многозначности можно лишь в одном случае – твёрдо вла- дея собой. Такая банальность. Но, увы. Рабы по-прежнему мечтают «получить право», чтобы владеть другими! Рабы иллюзий, рабы косности, рабы страха. В этом смысле, различий между зрительным залом и сценой почти нет; плохой, знаете ли, признак, не слабее заколдованного круга. Русская школа «игры и жиз-


ни» вещественна в искусстве и искуственна в жини: играем правду, живём в роли… (Ду- маю, читающий поймёт: не по своей воле приходится ста- вить слишком много кавычек, дабы взять «вторую производ- ную» от русского языка – его контекстную тишину). Я не театральный критик. Однако, избрав амплуа «наблюдателя над наблюдателями», автор нашёл немалую пищу для раз- мышлений. Об этом и пойдёт речь в предлагаемом эссе.
Содержательные вещи оди- наково трудны и в своём созда- нии и при своём прочтении. Зато поверхностные «труд-
ности» – легки и зрелищны. Так разделяются люди на тех, кто хотел бы видеть глубину, и тех, кто гонится за «картин- кой».
Философия – занятие, несом- ненно, демоническое. Как и игра на сцене. Борьба знаков в мире значимостей. Они се- годня гораздо охотнее находят общий язык друг с другом, нежели с людьми. Люди – по- рождения знаков и они ими не управляют. Возможно лишь продемонстрировать при- страстие к источникам оча- рования или разочарования. Демоны бесполы и в этом кроется их сила, превосходя- щая тяжести земного выбора. Искусство позволяет ими-


тировать демонические спо- собности. Поэтому искусство имеет совершенно ясный сти- мул развиваться. И в глубину. И на поверхности. С какого- то момента удержать эти две дороги в одной человеческой жизни становится невозмож- но. Мир, поднимаясь или опускаясь, делится на бога- тых и бедных, прежде всего, в мысли, или «в духе», если так кому-то привычнее слышать. Человеческая способность находиться в чём-либо тебя превосходящем или вмещать что-либо тебя превосходящее
– это практическое чудо твор- ческих процессов. Настоящий конфликт всегда закладывает- ся не между человеком и че- ловеком, не между правдой или неправдой, сценой или зрителем, нет, он куда неви- димее, – конфликт состоит в битве человеческого с нече- ловеческим в тебе самом. Кто поможет шагнуть в эту сечу? Побуждающая провокация искусства по сути своей не может быть приятной и рас- считанной на заведомое узна- вание.
Скорость поверхностной жизни часто имитирует энер- гию глубины. Быстро сыгра- ли. Быстро посмотрели. Быс-
тро прожили. Никто ни разу не спросил: «Зачем?!»

Замечательную проверку нации на устойчивую преемс- твенность её коллективной па- мяти и традиций могут дать…
обыкновенные виноделы. Присмотримся к хрестома- тийным примерам. Как тща- тельно мастера ухаживают за старым садом и закладываю новый? Какой давности конь- як они пьют сами, как им тор- гуют и как угощают друзей? Почему они закладывают се- годня бочки, вскрыть которые придётся лишь правнукам? Не правда ли, какая красивая картина на полотне време- ни! Человек соотносит себя с жизнью в масштабе столе- тий! Почему? Потому что он добровольно вкладывается в общую непрерывность, но ис- пытывает от этого абсолютное личное удовлетворение. Мас- тера не меряют время лишь собственным веком, их театр
– вечность. Это – высшая де- рзость! Богоподобие проверя- ется отсутствием времени. И, уж тем более, – временнос- ти… Ах, Русь! Кто твои вино- делы? Они варят брагу и пьют её недозревшей. Так же и с памятью, так же и с прочим
«варевом» нашим… Начало и конец в одном стакане!
Самозабвение – бегство от смысла. (Непрофессиональ- ные актёры на сцене, не зная,


что делать с «паузами», то и дело хватались за стакан и бутылку, изображая «русскую брагу» – жизнь без памяти. Зал скептически ухмылялся, но отчётливо понимал, что это
– правда). Мне всегда каза- лось, что жизнь – занятие про- фессиональное. То есть, без сотворения принципиальной новизны в нём не обойтись. Дилетанты же «новизной» именуют бесконечное переби- рание ваиантов – всего того, что на земле уже есть. Искус- ство не даёт новизны, но под- водит к ней. Новизна же – это сам человек, она рождается из его изменённого внутреннего мира. Собственно, это – всего лишь новый взгляд на старые вещи, который, собственно, и позволяет адаптироваться к старому миру по-новому плюс совершать прежние поступки, но во имя новых знаков и зна- чимостей. Весь фокус в том, что символы сегодня меня- ются, как погода. Твердь бы- тия переместилась в область виртуальную – в мир пред- ставлений; ценность вещес- твенного многообразия пала пред ценностью разнообразия смыслового. Земная жизнь на наших глазах перестала быть
«плоской» – она теперь «мно- гоэтажная». Поэтому мизан- сцены будней – прекрасная возможность сходить в гости к новым «соседям по разуму».


Чтобы сравнить их игру в жизнь со своей и убедиться в главном: единой правды боль- ше нет. Нас окружает плотный живородящий абсурд, кото- рый упорядочивается любым принципом. Любым! Истина сделалась персональной. У киллера своя правда, у жерт- вы – своя. Все безоговорочно правы внутри себя! Абсурд позволяет.
Сколько потребуется вре- мени, чтобы дождаться окон- чательной спелости своего труда? Сто, двести, четыреста
лет? На такие сроки в России
«замахиваются» лишь непри- знанные гении.
В русской транскрипции понятие «дом» – это семья, работа, проблемы жилья и на- бор привычек. В культурном
понимании дом – это… вре- мя! Человек, точнее сады его интеллекта и души, полноцен-


И
Только смерть
– это серьезно. Только жизнь
– это смешно. Жизнь и смерть
– это нормально.


но живут именно во времени, а не в пространстве. В России очень тесное время и слишком огромные пространства. Ду- раком здесь можно сделаться дважды.
Плоды ремесла, которые не боятся времени, новы веч- но. Людей бывших с людьми будущими связывают агенты
настоящего; каково их качес- тво, такова и связь.
Выгода перестала пони- маться в приложении к столе- тиям. Только здесь и сейчас! Коллапс смыслов в одном
миге – то есть, фокус инфор- мационных потоков в одном человеке – одинаков и для просвещённого ума, и для ци- вилизационного дикаря. Что это означает? Только одно: окончательное расхождение
«скользящего по поверхнос- ти» и «уходящего вглубь». Их не примирит даже смерть.
…Действие на нышних сценах напоминает одноак- тную жизнь… Что ж, для каждого из нас раздвинулся
однажды непостижимый за- навес. И глаза увидели. И слух внял. И тогда разум воспылал желаниями. Тем, к чему он был готов. Не более. Искусство заставляет желать того, чего ещё нет и быть не



И
Мне нечего тебе сказать, потому что я знаю всё, что ты хочешь услышать.



может. Это – вера, соблазне- ние логики на поход в мир абсурда.
Так строится театр абсурда по имени Жизнь. Если, ко- нечно, исходить из того, что жизнь абсурдна сама по себе.
Повторюсь, упорядочивают её лишь принципы – беско- нечное количество отдельно взятых истин. До недавнего времени было очень удобно: один человек – одна истина. Поэтому правители старались сделать «всех, как один». Но что-то вдруг изменилось: че- ловек вроде бы то же, да «ис- тин» в нём – много… Откуда б?! Большой абсурд породил своё отражение? И им хорошо вместе?
Игра в вещи и слова слишком примитивна по сравнению с игрой в принципы. Они, они, принципы! – набор компасов внутри каждого из нас. И каж- дый показывает в свою сторо- ну.

Своё мнение, похожее на завуалированный приговор, дала женщина, подошед- шая ко мне после спектакля:
«Было интересно. Но я ниче- го не поняла». Это очень хо- рошая оценка, на мой взгляд. Потому что – самооценка.
На ум так и напрашивается сочинить притчу о жонглёре, у которого часто спрашивали:
«Какой шарик самый глав- ный?» А грустный жонглёр отвеч-

.: 2 :.