шаю, слушаю, слушаю пою-
щую тишину! Космос велик и бесконечен в моём восхищен- ном мгновении! А вот и двор, озорной ветерок, спины ближ- них полей и великое звёздное поле над головой изумленной. Деревья вокруг! И звёзды, цветы светоносные Божьи! И я в этом поле на срок свой отпущенный рад трепетать не чужим! Это – Дом мой люби- мый. Я спрошу у Земли: как помочь тебе, славная? Атмос- фера твоя наглоталась угарно- го газа, ослабела душа. Голый разум стоит, беззащитен, пе- ред «выгодой» голой. А демо-
ны бесятся, страхом посевы людские секут, как траву. Не сдавайся, Земля! Я тебе помо- гу тем, что и сам я не сдамся. Подвенечное платье твоё го- лубое, Земля, ещё пригодится на свадьбу и детям, и внукам моим. Жизнь – это то, что прекрасно! Изгнание демо- нов – вот она, цель. На пути к Человеку находятся люди. И путь этот вечен.
Зрение, слух – это ведь не только глаза и уши. Демоны ослепляют в человеке главное
– умение видеть суть. Красоту. Гармонию. Быть здоровым. Демоны делают «операцию» по удалению «лишнего» ярко и громко сверх всякой меры
– ослепляя и оглушая мозг. В результате, покалеченный ра- зум больше не слышит ничего утончённого, не способен его уловить и подчиниться в сво- ем развитии высшему знаку, наитию. Так демоны игра- ют свой бесконечный «бис» на опущенности и грубости желаний. А душа... Ну, что душа!? Демоны, конечно, зна- ют, что людская душа – это зёрнышко Бога. И они всеми силами стараются не допус- тить, чтобы оно проснулось, выросло, окрепло и уничто- жило тьму внутри Человека.
Цитата. «Основная доми- нанта отношения язычника к Природе – проблема выжива-
ния в ней. В отличие от сов- ременного человека, отгоро- женного от Природы миром цивилизации и собственным сознанием, язычник в неё непосредственно погружён, живёт собирательством её прямых даров или охотой на диких животных и рыбо- ловством, постоянно адап-
тируясь к непосредственной изменчивости природы. От- сутствие подобной адапта- ции для него смерти подобно, ибо кроме неё другой защиты от катаклизмов природы у язычника нет.
Поэтому, во-первых, он ценит и обожествляет Природу, на- ходя за каждым неизвестным для себя её проявлением духов- ный эквивалент. В отличие от монотеизма религий или от методологического моно-
ТОЧКА
Собрание мыслей, а также дружеских философических диалогов с поэтом, пуш- кинистом, переводчиком и культурологом Юрием Алек- сандровичем Гусевым при
его жизни на Земле и при его жизни после Земли.
логизма современной науки, язычество является полите- измом, то есть многобожи- ем. Конечно, холистические методы изучения Природы и голографический взгляд на неё позволяют более эффективно пробиваться к её сути, но да- леко не на уровне подлинного многообразия ликов приро- ды. Кроме того, учёные не способны на неограниченную эмоциональную связь с приро- дой, как у язычников.
Во-вторых, язычник природу любит, ведь только она даёт ему энергию для житейского существования. Эта любовь носит практический харак- тер, ибо в языческом сознании синтезированы практичес- кие способы взаимодействия с природой.
В третьих, он природу ис- пользует без вреда для неё, в отличие от цивилизованного человечества. Таким обра- зом, любая искусственность (цивилизация) во взаимоот- ношениях с природой ведёт в конечном итоге к насилию над ней, терпимое природой только до поры до времени.
В четвертых, язычник при- роду по-своему изучает, наблюдает и фиксирует в определённых приметах, пос- ловицах и поговорках, даже
– в сказках, то есть, иссле- дует её в фольклорном твор- честве.
В пятых, он её боится, в час- тности боится непознанных и непонятных для себя аспек- тов природы, поэтому и оду- шевляет её, поскольку духи ближе и понятнее ему голоса таинственных проявлений природы.
В шестых, он её мифологи- зирует. Поэтому языческий тип сознания и называется у нас «мифологическим».
Юрий Гусев «Энергетика
Духа»
Идущий дома не знает.
1.
Время мешает размышлять о нём. Поэтому размышляю- щие часто стремятся туда, где время останавливается, или,
хотя бы, изменяет свои ли- нейные свойства. И впрямь! Скажите на милость, почему ось времени – линия? Про- стая, как детский рисунок. Из бесконечности пришедшая и в бесконечность уходящая? Почему именно линия, а не круг, не шар, не многоуголь- ник в неопределённой какой- нибудь мерности? Почему?! Воображение, однажды про- снувшись и ставшее зрячим, требует для себя неповтори- мой пищи – неповторяемых ответов. А это возможно толь- ко в пути. В весьма и весьма особенном пути – в движении мира смыслов, моделей и об- разов. Время, представленное примитивной линией, не уни-
версально. С этим «посохом» далеко не уйдёшь. А, может, лучше всего искать время там, где его... нет: в точке, в сухом зерне, в нуле? В том, из чего вырастает потом любая фи- гура бытия? Так, или не так? Точка – вот универсальное зерно мира! Так, или не так?
– Я тоже об этом часто ду- маю, – Юрий Александрович вставал очень рано, выходил, одинокий, из своего бунгало к морю, купался, после чего усаживался на какой-нибудь пустующий пляжный лежак и смотрел, смотрел, смотрел... Море и горы его заворажива- ли. Природа Адриатики! Воз- дух неведомой человеческой истории! Подобный взгляд я встречал лишь у людей влюб- лённых, очарованных своим избранником или избранни- цей до беспамятства. Момент был настолько трепетный и откровенно интимный, что в повседневном общении невольно хотелось снизить предельность этой молчали- вой патетики. Ах, ах, госпо- жа Природа! Сама собой на- прашивалась незлая ирония:
«Что, Юрий, с подружкой общаетесь?» А он отвечал со- вершенно серьёзно, тепло и светло, словно присоединяясь к работе восходящего из-за горы солнца. – «Да, подруж- ка. Даже жена, наверное. Веч- ная».
Про время-точку, время-миг, время-ноль сказано и напи- сано много. Однако эти «се- мена» невозможно получить путём лекции, или прочитав умную книгу. Поход к «то- чечному» итогу – достижение персональное. Как настоящая вера, которая не может быть настоящей, если она клониру- ется ритуалами и технология- ми стада.
– Может быть и так, – Гусев чертил палочкой на песке бес- смысленные фигурки. – Но мне в церковном «стаде» уют- но, меня оно не раздражает и не подавляет. Потому что это
– моё стадо и я его прини- маю. Как дом, доставшийся мне от родителей. Согласись, невидимые аспекты нашего бытия всегда спорны, потому что выражаются через что- то конечное: слова, ритуалы, памятники, заветы... Однако мир бесконечен! И неповто- рим, между прочим. Поэтому лучше быть готовым к любой его неповторимости, а не пов- торяться в заранее гарантиро- ванном удовольствии. Я же понимаю это. Причём, не про- тиворечу сам себе нисколько: церковь внутри меня сильнее того веровспоможения, что преподносится снаружи. Всег- да так и было и это нормаль- но. Вера – это не предел, а как раз способность существо- вать, не разрушаясь, в беспре-
дельности. В Боге, если угод- но. Дух не в нас – мы в духе! Разумеется, в более широком понятии возникают и более труднопонимаемые задачи, конечно. Но туда мало кто за- ходит. Знаешь, вера – это ведь проблема экологическая.
– Экология духа?
– Да, экология духа. Грязь на- чинается не здесь.
– Хочешь сказать, что вне вре- мени грязи нет?
– Нет. Ни страха, ни грязи, ни лжи. Кстати, и бессмертия во времени не может быть по определению. Это же так са- моочевидно: всё, рождённое во времени, временно. Пыта- ющийся «навечно» закрепить себя в нём, глупец. Ради это- го он становится тяжёлым и лжёт максимально.
2.
Кофе в шесть утра после бодрящего морского купа- ния и «разминочной» беседы на околофилософские темы
– это запоминается. Особен- но, когда перед человеком, спокойно держащим у рта горячую кофейную чашку, происходит нечто необычное. Пустое блюдце, покоящееся на массивном журнальном столике, вдруг неожиданно, само собой, без каких-либо внешних причин, поползло в мою сторону. Сантиметров
сорок. И – остановилось. Так же неожиданно и сразу. Юрий Александрович и бровью, что называется, не повёл в сторо- ну спонтанного явления. Он читал Пушкина. Вслух. Лю- бовную лирику русского по- эта, которого он боготворил до такой степени, что отводил ему роль «задающего генера- тора» всех основных позиций в культуре дальнейшей, пос- ле Пушкина, России. Юрий самозабвенно читал, тихим ровным голосом, иногда за- хлебываясь от внутреннего своего восторга, приносимого пульсирующим поэтическим слогом и силой духовидения обожаемого гения.
– Юрий Александрович! Пе- ред тобой кофейное блюдце ползает: полтергейст!
– Да, я слышал о том, что по- добные явления иногда случа- ются.
И он продолжил читать. Свет не погас. Стены не тряслись.
И
Следи не за тем, кто хоpошо начал, а за тем, кто хоpошо кончил.
Стекла не лопнули. Посуда больше не двигалась. Было, или не было? Всё хорошо и это – главное. Наверное, Пуш- кин тоже жил в точке. В точке жизни. А точка эта никуда не исчезала и не собиралась ис- чезать. Значит, без преувели- чения можно было говорить о любом её обитателе, не
«жил», а жив.
Точка любой встречи – это место «сцепки» разных судеб. Как на железной дороге. Есть люди-вагончики, наполнен- ные сокровищами опыта, а есть люди-локомотивы. И те, и другие страстно ищут друг друга, потому что существова- ние только во имя себя самого на пути ремесла и постиже- ний – бессмысленно. Никак-