вой водой и мятым безлюд- ным пляжем было упаковано многослойной ватой мокрого циклона. Часы стояли. Ту- ристы с причаливающих кру- изных двух-трехпалубников вели себя, как разноцветные бабочки под дождём – выпар- хивали и сразу же прятались в ближайшей сувенирной лавке или в музее. Вспоминалось прошлогоднее солнце.
Через два дня погода в Козь- модемьянске исправилась. Жару словно с цепи спустили. Солнце сквозь ослепительно голубую, насквозь прозрач- ную увеличительную линзу небосвода наконец сфокуси- ровалось на земном ликова- нии. Ожил пляж. Вновь заиг- рала, как девочка, Волга.
А на третий день мне в Моск- ву позвонили друзья: «Юрий Александрович умер».
Он был упрям. На врачебные запреты лишь усмехался. В сияющий июльский день он вошёл по пояс в ласковую волжскую воду, глубоко и с наслаждением вдохнул, рас- кинул руки, широко улыбнул- ся и – умер.
Через пару часов после этого события с его (предусмот- рительно отключённого в роуминге и разобранного!) сотового телефона на мой сотовый пришло смс-сооб- щение. Один-единственный знак. Точка.
P.S. В течение последу- ющих четырех месяцев я по- лучил от него «с того света» этих смс-точек несколько со-
тен. Определитель исправно показывал на табло имя от- правителя: Гусев. Хотя физи- ческого телефона и знакомого номера уже не существовало, я специально выяснял детали и подробности у Галины Ива- новны. Причина отсутствова- ла. Тем не менее, сообщения шли регулярно. Одиночными и «залпом» штук по пять-семь сразу. В конце-концов я мыс- ленно взмолился куда-то в ни- куда: «Юра! Я всё понял. Что дальше? Дальше-то что?!» Как ни странно, но характер сообщений после этого моего мысленного «вопля» сразу же изменился: пришло… много- точие. Много многоточий! Да и я теперь был по-домашнему рад: «Юрий Александрович! Дорогой! Понимаю! Точка
– это ещё не конец. За точ- кой точка, за точкой точка… Жизнь продолжается!»
Миф — это несуществую- щая реальность. Для России она традиционно и непро-
порционально велика в её не- предсказуемом и легко изме- няемом прошлом. Это – раз. А также ненормально велика роль управляемых надежд в гипотетическом будущем. Это
– два. Отчего в единственной реальности – в настоящем миге – бедновато по всем статьям реальной жизни. Это
– три.
Итак. Миф нужен, чтобы одухотворять и одухотво- ряться. Миф нужен, чтобы прирастать небывалым и пре- следовать главный ответ: во имя чего всё заведено? Да – во имя! Это главное. И чем выше
«сказка», тем серьёзнее от- ветственность. Ложь и прав- да – кому-то они одинаково нужны лишь для того, чтобы
«сбегать» по фантомной оси времён из настоящего. Имен- но миф противостоит мигу!
РУССКИЕ МИФЫ
Именно так назывался международный фестиваль литераторов, проходивший в Черногории. Благодарное моё почтение всем, кто помог осуществить эту поездку.
Конечно, он нужен, как строи- тельные леса для бесконечной экспансии мыслящих и мечта- ющих. Миф! Именно он по- могает настоящему украшать- ся и богатеть накопленной выдумкой, памятью. Стоп… Собственной выдумкой, или нет? Памятью любви, или па- мятью ненависти? От этого за- висит: какими живём, какими умираем – собственными, или чьими-то? Вечные наши пово- дыри: «Авось!» – наперёд, да
«Ах!» – напоследок… Мифы в России зачастую реальнее тверди. Так, или нет? Весь- ма старый вопрос и весьма неразрешимый для здешних пространств и времён.
Не буду придерживаться фактологической манеры и репортажности в своём писа- нии. Для изложения идей и
мыслей, которыми наградила меня зарубежная поездка, бо- лее продуктивной будет «то- чечная» их аналитика. Почти мозаика. Чтобы каждый мог более свободно сложить из этого своё собственное пред- ставление о предмете и глу- бине разговора. Внутренний первоначальный посыл авто- ра – всего лишь обретённый, в очередной раз, повод для осмысления того, что любой художник называет словами
«я так вижу». Мифы и собы- тия – две взаимоперетекаю- щие формы, игрою которых одинаково легко чаруется и небольшая чья-то судьба, и тысячелетняя эпоха. Нет ни одного объективного мифа. Все мифы субъективны. С этим и начну.
Что есть столица? Управ- ляющий центр, от которого исходит всяческая законода- тельная инициатива и в кото-
ром происходит высшая эк-
спертная оценка результатов деятельности. Ну, допустим. В административно-геогра- фическом прочтении всё по- нятно. А есть ли, например, Столица Жизни? Или Столи- ца Времени? География с ме- тафизикой совпадают крайне редко… Загородный домиш- ко тоже годится на звание Столицы Мира. То ли центр мироздания, то ли источник вселенской мирности… По- нимай, как можешь! В тра- диционном понимании это одно, в тематическом другое, в метафизическом смысле
– третье. Картина смыслов кардинально меняется от пе- ремены точки зрения и мас- штабности наблюдений. Кто же может отважиться на сей удивительный трюк? Только поэт! Поэт – столица себя са- мого. Независимый, в преде- ле, ни от кого и ни от чего. Со своим собственным гимном и законами внутреннего мира. Со своим, как правило, царём
И
Трудно тетереву без песни!
в голове. Это и отличает по- эта от не поэта (а не умение складывать рифмы, слова или краски). Поэтому собрание поэтов почти всегда – Вселен- ский собор. Апофеоз эгоизма внутри «царя» и демонстри- руемая свобода – вне его.
Информационная прозрач- ность интеллектуального поля планеты заставила девальви- роваться многое: авторские
так называемые «права», эксклюзивность содержаний,
«намоленную» приоритет- ность того или иного места обитания. Вот! Творческая чья-то «столица себя самого» в сочетании с новыми инфор- мационными возможностями дают фантастический шанс
– стартовать в небо теперь можно из любой точки физи- ческого обитания. В вирту- альном же мире (а именно он сейчас правит балом!) поня- тие «провинция» исчезло. Но тем активнее зашевелилась планка творческой и граж- данской непозволительности
– проклятого провинциализ- ма! Свобода (а в информаци- онном пространстве она ой как реальна!) чревата самым страшным выбором: опус- каться, или подниматься?
В связи с чем я и сделал для себя вывод-напоминание.
Ничто не изменилось для пу- тешественника по водам жиз- ни со времён Сциллы и Хари- бды. С одной стороны тебя, игрока судьбы и ремесленни- ка воображений, поджидает кичливый самообман – «про- винциальная столичность», а с другой, не менее кичли- вый, зачастую безнадёжно самовлюбленный талант и слепец, – «столичная про- винциальность». Эти духов- ные болезни и опасности не появляются просто так. Они охотно появляются в «русской стае». Которая почему-то кол- лективным своим разумом и вниманием на порядки усту- пает единичному герою. Тоже миф. Почему живой единице приходится себя защищать от полумёртвого множества? Кто кем питается? Кто кого питает? Кто кем прибывает? Почему новизна приходит на русскую землю почти всегда вопреки социальному заказу на будущее, а не благодаря ему? Почему?! В свободе пох- валоизъявлений этого не раз- глядеть.
Знаете, любовь и самолюбие – две великие силы, создавшие наш мир, – носят одни и те же одежды, пользуются одними и теми же словами… Апофеоз эгоизма – самоубийство. Веч- ная вершина любви – Путь. Два величайших мифа – Бог
и Дьявол – близнецы. Как их отличить? Трудно. Но всё- таки можно. Стоит присмот- реться: какие высшие ценнос- ти и идеалы поднимают они над собой? Не на словах, а на деле. В поступках.
Свободные спасаются от… свободы в своей замкнутости. Поскольку свобода – высший вид индивидуальной трудо-
вой деятельности. Как быть? Либо трепещи крылышками, пока мелок, либо пари, коли стал велик да тяжёл. Крылья не предназначены для объ- ятий.
Апофеоз провинциализма
– зеваки. На какое-то (экскур-
сионное) время даже самые умные люди соглашаются стать зеваками. Отдохнуть от своих зорких глаз и чуткого ума. Пользуясь этим «выдо- хом» жизни, толпу туристов хозяева места гонят сквозь строй бутиков и поверхност- ных мимолётных «картинок» иной жизни, как сырьё по конвейеру. Удивительно! На недолгие часы «выдоха» ка- чественные вокруг меня люди соглашаются стать как бы не- качественными. Я тоже про- бовал... Праздное любопытс- тво – это как алкоголь. Если в небольших дозах и не часто, то безопасно.
Великий Пушкин: «Всё моё! – сказало Злато. Всё моё!
– сказал Булат. Всё куплю!
– сказало Злато. Всё возьму!
– сказал Булат». Кто же богат и силён? Булат и Злато делят мир вещей. Но откуда бы ему вдруг взяться, этому «цен- ному» миру компьютеров и дорог, картин и книг, памят- ников и памяти? Из какого такого пра-богатства соткано то, что уже во плоти? И есть ли небесная «цена» этому дару? Кажется, перевёрнутый мир переворачивается, к счас- тью… Не спугнуть бы! Воз- можно, мы живём не просто в эпоху перемен, а куда как кон- фликтнее – на стыке двух од- новременно действующих па- радигм: альтруизма и эгоизма. Рубикон между ними вполне нагляден. Понятие «экология» стало применимо от того, что умирает под ногами, до того, что парит в шагреневой на- шей вечности. Шаг, шаг, ещё шажок… Для чего мы при- шли? Дать или брать? Быть богатыми, или быть бедны- ми? Богатые – кто?! Источни- ки. Те, кто вкладывают себя, умеют это делать, находят пустое и «мостят» его собою. Они затем и пришли, чтобы дать! Богатые! Действитель- но Источники. Что выше бу- лата и злата. Именно оттуда, с этой отстранённой, почти
И
Умные женщины живут трудно.