КНИГА ВТОРАЯ
ВЫДОХ ДАОСА
Конец II
Педофилантропический полумажор
— Подведём итог перед стартом! Как ты понимаешь, девочка, я не являюсь ни твоим отцом, ни опытным педагогом. Я — глупая тварь, загнанная обстоятельствами в это время и в эту, нашу с тобой, нору. Я — твой духовный отчим. Где настоящий? Ах, милая, Лёлик умер в день твоего рождения. Он не знает твоего имени, малышка, потому что имени у тебя нет до сих пор; регистрирующая контора в гневе, звонят еженедельно. Но первичные признаки Лёлику успели сообщить. Клянусь, перед концом он молчал очень одобрительно. Я присутствовал. Потом ему надоело дышать и он уснул самым правильным сном — навсегда… Стоп! Глотку драть будешь после того, как допьешь из соски эту гадость. Пей и слушай. Это полезно. А твой другой папаша — по животной линии, Генерал — раскис и запил после того, как захотел натурально убить нашу единственную Маму. Из-за тебя, между прочим. Дуй, дуй свой кефир и не смотри на меня так. У меня нет груди, а у Мамы нет молока. Не получилось для тебя человеческой коровы. Наш Генерал чуть её не угрохал из пистолета за то, что она решила дать своей дочери отчество бывшего мужа. Впрочем, драматичная пауза ещё продолжается... Ты, дитя прекрасное и безымянное, существуешь на земле вот уже шесть месяцев тайно, никто, ни единая душа здесь не знает, как тебя зовут. И я не знаю. Пока готово только отчество, которого пуганая Мама не без оснований опасается. Очевидно, вторая попытка и судьбоносная примерка имени-отчества случится чуть позже. И знаешь, дитя, хорошо у них тут, на земле, иметь полезные связи. Генералу суд, по знакомству, дал так себе, условно — всего три года. А мамочка твоя… Ой, мы опять мимо подгузника сделали! Ну, ты даёшь! Не девочка, а просто фабрика какая-то для производства гуано поточным методом. Ты гадишь больше собственного веса. Генеральская кровь! Фу! Тихо, тихо! Ешь! Продолжаем устное знакомство с обстоятельствами твоей жизни, душистая моя незнакомка. Ха-ха! Мы сегодня оба пахнем отходами твоего детства. А когда повзрослеем — оба будем вонять отходами чужих мыслей и чужой взрослости. Понимаешь? Ну, на чём мы остановились? Да, Мама! Ранение оказалось несерьёзным. Зато она теперь этого козлища-пенсионера близко к себе не подпускает! Оп-ля! Правильно, малышка, от одного упоминания о нём поневоле начнешь срыгивать. Где у нас салфеточка? Я бы тоже присоединился, да нельзя: мой продуктовый запас ограничен, а выйти в магазин я смогу только вместе с тобой. Ты когда-нибудь таскала упакованную коляску по ступенькам на верхний этаж? То-то! Лифт опять не работает. Так что, гулять будем на балконе, как всегда. А продукты мне принесет Мама или Мамамама. Жаль, Лёлика уже закопали, он бы подменил на вахте. Ишь, какие глазёнки-то чистые! А какие любопытные! Кто, говоришь, я такой и почему здесь? У нас, у отчимов мира сего, дорога трудная, но благородная. Мне, милая, жить негде, потому что своего дома больше нет. Точнее, он есть, но в нем больше нет меня. П-ф-ффф! И — всё! Вы, бабы чёртовы, вертите нами, дураками, как хотите. Ты слушай аксакала, слушай внимательно, я в этом деле опытный, как птица Феникс. Есть такая животина: то сгорит, то снова встанет из пепла. Хотя, лучше бы уж и не вставала. О, ты, подруга, никак одобряешь это решение? Наш, наш, значит, человек! И работы, милая, у меня тоже нет. А мама твоя теперь рекламным агенством заправляет, деньги куёт, нас с тобой, сирот, кормит и поит. Я для неё слоганы пишу и роль няньки-приживалки в квартире Лёлика исполняю. Всем очень удобно. А свою прежнюю квартиру мамаша твоя продала, чтобы офис купить. Бизнес теперь её муж. Внемлешь? А ты ей, в общем-то, мешаешь. Ей и её злости. Мама решила деньгами доказать, что не только Генерал козлище, а что вообще все на этом свете — козлищи. Тотально. Поэтому и бабушке тебя не доверила — только мне. Ибо я не козлище; я — козлиная сыть. Говорящая трава, то есть. Так что, подчиняйся. Бабушку твою, конечно, жалко. Святая старушка, хоть и ядовитая идейно! Между прочим, Мама и Мамамама славно поцапались. Мамемаме твоя родительница не сказала какое-нибудь вялотекущее «нет», — было куда веселее, она истерично наорала, показывая на себя саму пальцем: «Смотри, какую уродину воспитала! Не дам ребенка!» У них теперь конфронтация в виде семейной гражданской войны до скончания века. Это точно! Ничего не поделаешь, около живого ребёнка всегда кто-нибудь ссорится — за его жизнью охотится. Веришь ли? Одни убеждённые покойнички вокруг! Привыкай. Могу деловой совет дать: ты, девочка, либо научись не слушать их всех, либо посылай активистов на хэ. Ну, в общем, на хорошее дело. Пукаешь? Ну, пукай на здоровье! Никому мы с тобой не нужны: у тебя имени нет, у меня — жизни… Присядем на диванчик? Смотри, какой хороший диванчик. Новый. И облака с этого места, как на ладони. Видишь вон то, кучерявое, с дыркой посередине? Это облако твой папа сделал. И нам потом подарил. У-тю-тю!
— Мама, ты зря по третьему разу перебираешь ящики с барахлом. Я тоже смотрел. Ничего не осталось. Он сжёг перед смертью всё. Ну, подумаешь, будет памятник без фотографии стоять. Что такого? Вольное отступление от сценария и только-то. Вы же не написали его эпитафию, как он просил! При чём тут моё кощунство? Конечно, сопротивляюсь! Мне с вами, классиками, не сравниться — никто не затмит вашу стандартную пошлость: «От любящих тебя и помнящих друзей!» Щ-щих! Щ-щих! Не ори на меня, ребёнка разбудишь, коммерсантка. И купи где-нибудь смеси на сухом козьем молоке. Да, командую, потому что опытный. Да, у меня было много детей, поэтому я вынужден был к ним приспосабливаться. Пелёнки, какашки, мамашки, просьбы, требования, поиск денег… В общем, купи козье, хоть и дороже намного. Дети, Мама, — это «чёрная дыра», прорва, в которую проваливается всё: мысли о себе, рублики и годы, мечты и надежды. Я чувствую, ты совсем не готова к такому повороту дел. И я не твой самец, но я почему-то участвую вместо Лёлика в этой игре. Так что выслушай правила. У тебя есть дочь. И она тебя когда-нибудь съест. Она тебя сожрёт, не поперхнувшись, когда вырастет! Приходи почаще, бизнес-леди, и тогда уцелеешь. Фиг ли ты шофёра посылаешь через раз? Мама, возраст капает и капает, я понимаю... После ранения ты изменилась не хуже трансформера. От каких-то проснувшихся обид в тебе вдруг проснулись и недюжинные силы. Вроде бы, радоваться надо: внутри нас всегда что-то чего-то будит. Но, Мама, тебе, как и всякой женщине, опасно иметь лишнюю силу. На что ты её употребила? Ты сама, между прочим, становишься самцом. Да, да, в этом случае мы с Лёликом — твои «бабы»… Даже посмертно. А тебя, курица, губит чувство собственной правоты. Я не каркаю. Да перестань ты переворачивать ящики! Он сжёг всё, говорю тебе. Всё, кроме памяти. Мама, ты уж не привинчивай память к мрамору, давай привинтим её прямо к сердцу. И, вообще, совет: в таком состоянии лучше не показывайся здесь. Ничего я себе не противоречу! Мать и дитя связаны многими пуповинами. Вену, связывающую ваши тела, отсекли ещё в роддоме. А вот «вену», связывающую ваши души, ты должна будешь отсечь сама. Но не сейчас, досрочно, когда ты ей, слабой, нужна как жизнь. И не потом, с опозданием, когда ты станешь для неё, сильной, «трупным ядом». Эй, не потакай воплям! Не бери её на руки, лучше скажи что-нибудь ласковое. Ну и голосок! Сирена! Иди, иди, иди, Мама, ступай себе с Богом, у меня ребёнок обделался. Да, про козье не забудь… У-тю-тю! Слышишь? Мама так хлопнула дверью, что наша малышечка проснулась, да? Ну, не ори ты так, зараза, перепонки в ушах сморщились! Ни один даос такого ора не выдержит!
— Мамамама? Вам не обидно, что я вас так называю? Спасибо. Да, приходите завтра. Мегера уезжает на какой-то международный семинар и её не будет два дня. Что? Имя? Нет, всё ещё не придумала. Ваша дочь, Мамамама, после родов «оцифровалась», она стала холодной. Всё случилось совсем не в ту сторону. При чём тут Бог? Я бы его за такие шутки над людьми с должности снял. Или рекламацию написал, хотя бы. Ха-ха! Какой я писатель? Марака! А уж нынче, тем более. Мамамама, в обществе никому не хочется напрягаться. Лёлик был прав: содержание длиннее трёх букв — нонсенс. Я пишу дурацкие громкие фразы для клиентов агентства и мне платят за эту ложь поштучно. Иногда очень прилично платят. Обдумывать слоган-шедевры удобнее всего, подмывая, между делом, безымянного ребёночка своего шефа. Приходите, Мамамама, я ничего не скажу ей о вашем визите. И не беспокойтесь за меня, даже на сухомятке я спокойно тяну воз, как надо. Вы для меня — родственная душа. В миру я буду вас называть по закону высших соответствий: двоюродная тёща из параллельного мира. Вам нравится? Точно! Никто не догадается о сути нашей связи. Мамамама, скажите, почему дети, пока они не появились на земле, притягивают людей друг к другу, а когда они уже здесь — все от них куда-то вдруг разлетаются? Мамамама, я скажу вам как пестун пестуну: мы победим трёхбуквенных!
— Баю-баюшки-баю! Даже не смей об этом заикаться: на руки – не возьму! Человек должен любить свои собственные препятствия. И любить их преодолевать. Как зачем?! Чтобы стать собой, крошка! Трудность и мера трудности — очень хорошие учителя. Взрослый, глупышка, нужен тебе до тех пор, пока ты сама не научишься выбирать трудное, чтобы подниматься в гору. Ты ведь меня понимаешь? Вижу, что понимаешь. Стоп! Только не