увствуют других в первую очередь. Как самих себя.
— Правильно!
— Почему взрослые постоянно хотят спать?
— Потому что они торопятся. Быстро-быстро вырастают, быстро-быстро учатся, быстро-быстро работают, по-быстрому отдыхают и скоренько умирают. Вот и не успевают выспаться при такой спешке.
— И ещё взрослые очень любят покой. Они что, покойники?
— Хм-м?
— Если есть в жизни покойники, значит, должны быть и беспокойники! Мы с тобою кто?
— Несомненно, беспокойники!
— Правильно. Мы всё время беспокоимся, хотим что-то делать, рисовать, прыгать, бегать. Да? Беспокойники всегда прыгают, им некогда спать!
— Хм-м… Пожалуй, всё человечество можно поделить на две категории: покойники и беспокойники. Бабушка часто говорит, что ей нужен покой. Она что, покойник уже?
— Она стремится к своим. Но не вся. Сердце, например, у нашей бабушки до сих пор очень беспокойное.
— А остальное?
— Остальное уже не прыгает. Давай не будем переходить на личности, а рассмотрим проблему в общем.
— Как это, «в общем»?
— Ну, например, что получится, если покойник женится на беспокойнике?
— Беспокойник убежит!
— А если ему некуда бежать?
— Тогда он будет воспитывать из покойника беспокойника.
— Не получится.
— Почему? Должно получиться!
— Ладно. Слушай внимательно. Покойникам терять нечего, у них нет своей собственной жизни. Поэтому многие из них при-тво-ря-ют-ся — притворяются! — беспокойниками. Бррр! У людей это умение называется словом «суета»: одни и те же разговоры, одни и те же действия, заводные ритуалы… Покойники любят окружать себя множеством орущих и трясущихся в бездушной толчее вещей. Покойники обожают круглосуточно смотреть телевизор, следить за модой — для них очень важно «быть, как все». Покойников на земле большинство, земное пространство принадлежит им. Посмотри внимательно, и ты увидишь, как умело они притворяются по одиночке или все вместе: «Мы беспокойники! Мы беспокойники!» Ха-ха сто десять раз! К тому же, они очень заразны.
— Они тоже болеют гриппом?
— Хуже. Они болеют враньём. Вылезают из могил даже днём и занимают место живых. Сядет какой-нибудь покойник на место Президента, да как заорёт на всех: «Спа-ааать!!!» Многие и уснут.
— Навсегда?
— Слушай дальше, дитя. Уснувшие, не просыпаясь, встают утром по будильнику и выходят из своих коммунальных или приватизированных гробов — притворяться и заражать тем светом этот свет. Такая у них работа.
— Они кусаются?
— Ещё как! Приходит хорошенький и наивный мальчик или девочка к тем, кто «кусается», на преддипломную практику, например. В корпорацию монстров. Приходит и говорит: «Давайте всех сделаем счастливыми! Будем любить и улыбаться! Будем работать бесплатно и отдавать силы своей жизни всякому, кто в этом нуждается!» Наивный не понимает, что вокруг — одни «укушенные»: они давно уже перекусали и друг друга, и своих детей. И вот, они подходят к новичку всё ближе и ближе… Они говорят ему ласковые убедительные слова и внушают закон своего покоя: «Так положено. Ты обязан. Верь, не спрашивая. Выполни свой долг». А потом — кусают. В мозг или в сердце. Так новый человек тоже становится «укушенным» и даже удивляется: «Чего боялся? Что зря кипятился? Всё же нормально теперь!»
— Весь мир — укушенные!
— Хм-м!!! Да.
— Откуда тогда берутся беспокойники?
— Беспокойники принадлежат только себе и никому больше. Они не собираются в толпы. Им не приходит в голову клянчить подаяние — ни в небе, ни на земле. Подаяние! Это то, что считается у покойников «жизнью». Тьфу. Беспокойники — это вечно новое семя жизни. Покойники за ними охотятся, а, найдя, не дают прорасти.
— Ой!
— Вот тебе и «ой». Береги себя, малышка. Покойники изобретают мёртвый мир. Беспокойники — одухотворённый. Покойники могут любить только покойников. Они прославляют своих мёртвых героев. Они водят своих детей к могучим могилам и заражают юное поколение демонической заразой — мёртвым патриотизмом и мёртвой верой. Религиозные демоны и патриотические драконы витают над толпами и шепчут в уши родителям: «Укуси своего ребёнка! Укуси!» — «Для чего?» — недоумевает иной упрямый родитель. А демон гремит, оглушая рассудок: «Укуси! И я защищу твоих детей от жизни!» Укушенные так и говорят о себе, не стесняясь: «Нас тьмы и тьмы на земле!» О! Днём их совесть спит, а ночью, когда их покидает разум и чувства, они живут бессовестными иллюзиями.
— А ты сам видел «укушенных»?
— Ежедневно. Они живут внутри огромного мертвеца, который называется Государство. Это — огромное чудище, которое своей собственной жизни не имеет, поэтому пожирает всякого, кто дышит. Я видел «укушенных» всюду: на таможенном терминале, в здании налоговой инспекции, на иннагурации Президента, на бирже труда, в банках, в пивном ларьке, в железнодорожном агентстве… Но не всё беспросветно. Спасибо беспокойникам, их жизнь на земле — подвиг.
— Они сами себе — государство?
— Точно! Сами себе государство. Они тоже работают, верят, ищут и перемещаются. Но при этом не спят! Не спят во всеобщих правилах и страхе. Понимаешь, дитя?
— Никогда не буду спать!
— Попробуй.
— А как размножаются беспокойники? Они тоже кусаются?
— Подумай. Видишь, на столе горит свеча? Это — жизнь беспокойника. От этого огонька может загореться подобный огонёк. Впрочем, от неосторожного обращения с огнём может случиться пожар… Кто зажёг первую свечу? Этого никто не знает. Каждая живая свеча горит сама по себе, но все вместе они образуют удивительный свет — это мир беспокойников: они, даже в полной темноте, умеют давать свет из себя.
— А разве нельзя ну как-нибудь поджечь наших покойников?
— Мёртвые не горят. Расти и ты поймёшь: кто есть кто. А когда вырастешь, надеюсь, сможешь оценить: насколько ты сама заражена мертвечиной.
— Я здоровая!
— Это правильно. Думай о хорошем и тогда его можно будет делать. И не шути черно. Чёрный юмор укрепляет черноту.
— Иногда мне кажется, что ты тоже маленький.
— Стараюсь. Это называется «психологический возраст». И я знаю один сумасшедший секрет: все дети от рождения — беспокойники. До той поры, пока не укушены.
— А кого в тебе больше?
— Во мне? Ха-ха! Утром и вечером мной, несомненно, руководят покойники. И в обед, пожалуй, и после обеда тоже… Чёрт возьми! Беспокойник во мне просыпается только в одном случае: когда спать мешают!
— Слово — поверхность. Каждый найдет здесь свою глубину.
— Оммм!
— Эй, кому сегодня адресованы большие романы? Кто вложит свой адекватный труд в прочтение пережитого и сочинённого? Роман требует от читателя выносливости странствующего путника и ещё совершенно особенной привычки — погружаться в постепенно нарастающую глубину литературного пространства. Смысл романа не «схватишь», как клип или афоризм. Большое произведение имеет свой собственный «устав», и при входе внутрь требует соблюдать старое правило — быть внимательным и послушным. И тогда тебя проведут по всем путям и тайнам незнакомого мира. Какие же это тайны? Это — ты сам. Читатель. Тот, кого Книга читает... Читатель должен быть открыт для романа! Читатель и Книга, они должны соответствовать друг другу, чтобы потрудиться взаимно — сотворить мир. Большое литературное произведение по своему устройству напоминает живой океан. Не умеющие плавать (читать) загорают на берегу или бултыхаются в неглубоких лагунах (листают страницы, выхватывают понравившееся). У «взрослых» другие игры, — совсем другая жизнь и другие интересы. Отправившиеся на поиски пресловутого смысла, дразнят самые опасные вопросы, те, на которые ответа не существует. Ни полученные удовольствия, ни достигнутые цели окончательным смыслом не являются... Окончательного смысла нет. А высшие знаки — есть: бог в тебе?.. или ты в боге?.. Перед серьезной и обширной темой читатель и писатель становятся равны; их лица уже не обращены друг к другу, это, скорее, — духовные сотрудники, преодолевающие драму неизвестности бытия. Роман — пространство совместное. И для мысли, и для молитвы. И для жизни, и для смерти. И для веры, и для безверия. В океане одно без другого не бывает. Всего-то и потребуется для техники словосложения — чтобы мысль была не слепа, да страсть подлинна. Это и отличает живое от неживого.
— Эх, жаль мне тебя, мой мальчик! Почему жаль? Мысли тебя очень уж мучают. Как глисты. Ты бы чего-нибудь «мыслегонного» принять. Внутрь, в двойной дозе. Могу по-дружбе составить компанию в сеансе оздоровительной профилактики.
— Тут рекламную газетёнку под дверь подсунули. Бесплатно. Там твоя статейка затесалась. Для оригинальности, видать, напечатали. Местечко нашлось как раз между рекламой женских прокладок и сантехническими услугами. Я почитаю вслух. А ты мучайся.
…В сегодняшнем мире мораль — это аристократическая роскошь, особая привилегия касты тех, кто может себе это позволить. Нравственная жизнь — одно из высших богатств, опирающееся на совокупный фундамент: на воспитание, на прочную материальную основу, традиции, образование, критичность ума, психическую устойчивость и позитивизм душевных качеств. У кого есть это всё? Если не хватает хотя бы чего-то одного — будешь себе «позволять» совсем другое… Частично, скорее всего. Высшая выгода зрячего и осмысленного поведения, внутреннего и внешнего, не могут существовать без соответствующей атмосферы. Ат-мо-сфе-ры! Вопрос однако прежний: а у кого она есть?! В лучшем случае, вам «дадут подышать» в специально предназначенных для этого платных местах. Здесь