а,
у нас, как вы знаете,
умер король,
а новый, похоже, зарвался.
У нас на снегу
много алых следов;
вам кажется, это - красиво?
Во сколько же черных влетело трудов
нам это бессмертное диво!
Все ринулись разом! Хромает Господь
в толпе, на перроне кипящем:
все едут - туда...
А сюда, хоть бы хоть
какой эмигрант завалящий.
Придется одним нам ходить на завод,
как всяким
порядочным людям,
под красной иконой,
с молитвой: «Вперед!»,
мы отщепенцев осудим.
Мы все, как один,
на работу пойдем,
не надо нам больше зарплаты,
и все попадем,
как в больничный пpием,
в прекрасное светлое завтра.
ГОЛОВОЛОМКА:
Я СЧИТАЮ ЧТО РАБОТА ЭТО НЕ ТО ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ В ПОВСЕДНЕВНОСТИ И КАК ВИДИМ НАШИ ОРИЕНТИРЫ И УСТРЕМЛЕНИЯ ДОМ ПРОИЗВОДСТВО ПОВЫШЕНИЕ КАЧЕСТВА И УВЕЛИЧЕНИЕ ОБЪЕМА ЭТО ВСЕ НЕ ТО НАСТОЯЩАЯ РАБОТА СОВСЕМ В ДРУГОМ МЕСТЕ ЕЙ И НАЗВАНИЯ-ТО НЕ ПОДБЕРЕШЬ ТОЧНО НО ОНА ЕСТЬ И ГЛАВНЕЕ ЕЕ НЕ БЫВАЕТ МОЖЕТ ЭТО ПОСТОЯННАЯ Я ПОДЧЕРКИВАЮ ПОСТОЯННАЯ СПОСОБНОСТЬ ВЫВОДИТЬ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ СТРЕМЯЩЕЕСЯ К ОТНОСИТЕЛЬНОЙ СТАБИЛЬНОСТИ НА ГРАНЬ НЕУСТОЙЧИВОГО РАВНОВЕСИЯ ТАК КАК ЖИЗНЬ ВЕСЬМА ЗАБАВНАЯ ТВАРЬ И ЕСЛИ ЕЕ ПОСТАВИТЬ К СТЕНКЕ И ХОРОШЕНЬКО ПРИПУГНУТЬ ТО ОНА НАЧИНАЕТ ЖИТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ.
ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ - НЕ НА САМОМ ДЕЛЕ.
ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ - НА ДЕЛЕ ДРУГИХ.
ЕСЛИ СОЕДИНИТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ И НЕ НА САМОМ ДЕЛЕ ТО ПОЛУЧИТСЯ ТРАДИЦИОННОЕ «Я» ИЗ КОТОРОГО НАДО НЕМЕДЛЕННО УБИРАТЬСЯ ИНАЧЕ ЕГО ПРОСТО НЕ БУДЕТ
«Я» МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ТОЛЬКО У СТЕНКИ
ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ - НЕ «Я».
Родился человек,
как кукла, гол и мал,
и стало в этом мире немного тяжелей,
он начал жизнь с того,
что плакал и кричал,
а, может, веселился,
нам не понять детей.
Связали руки-ноги,
качнули колыбель,
а он лишь улыбнулся,
он думал о своем,
был белый свет его,
как наволочка, бел,
и пела мать про то,
как человек растет.
Он вырос во дворе,
гонял футбольный мяч
и верил, что не кончится счастливая пора,
но вот он взял учебники
и сборники задач,
и книжки про пиратов
ушли к другим дворам.
Не плакал, не кричал он, когда уже всерьез
связали руки-ноги
незримые долги:
pодители и школа, и те,
с кем вместе рос,
и требовали «долга» дpузья, как мзды, враги.
А он, еще мечтавший, мечтал о дне таком,
когда не будет надо
таким же быть как все,
и этот день пришел, заслуженный трудом,
а человек не тот,
а человек уж сед...
Простился человек,
ушел в последний путь,
и снова в этом мире
немного тяжелей;
ему уж все равно,
но вслед за ним бегут
наивные мечтатели. Посмотрим, кто скорей?
Машина вpемени? Человек!
Я, как самолет,
захожу на посадку,
в последний раз чувствуя силу рулей,
и вот уже скован,
бегу без оглядки
по вашей дорожке,
вдоль ваших огней.
Квадраты бетона,
как чья-то решетка,
схватили шасси
и моторы ревут,
и нет в самолете
второго пилота,
а первый - устал набирать высоту.
И кровь, как бензин, нагнетаю по венам:
последние капли...
Ах, воздух-броня!
Жаль, в этом спектакле вам главные сцены,
один эпизод - для меня.
Сгореть в атмосфере звездою мгновенной...
Я думал об этом,
срываясь в пике,
но крикнул радар,
тот, который наземный:
«Не сметь!»
Я ответил: «О, кей!»
Я сдался без боя,
иду на посадку,
в последний раз чувствуя силу рулей,
но буду бежать я,
бежать без оглядки
по вашей дорожке,
вдоль ваших огней...
Путешественник Пржевальский проделал великий нитеобразный путь по земле, собрал знания, показал себя и, вернувшись, обогатил добытым область науки.
Писатель Л.Н.Толстой «путешествовал» иначе. Иначе «путешествовал» Ленин. Иначе Маркс. Ездили не так уж и много; им не требовалось впрямую распространять себя в мире. За них это сделала мысль. И не линейно, а по всей «площади разума» планеты.
Очевидно, есть еще более невидимые путешествия, «путешествия веры». Эта экспансия, это распространение себя в мире проистекает из нового масштаба личной отождествленности и, навеpное, связано с еще большей личной физической неподвижностью.
За окном березка,
на березе ветка,
я на ней повешусь:
pазлюбила Светка.
Разлюбила Веpа,
Фая, Люба, Рая...,
за окном беpезка,
да земля сыpая.
Кто-то шепчет нежно:
«Обниму за шею!»
Потому что вышло:
жить я не умею.
Век через колоду,
день через похмелье
все, что будет, было:
плачь перед постелью!
За окном рассветы
ворожили счастье,
поломались мысли
на плохие части.
Не осталось ласки,
ни стыда, ни муки,
ветер шепчет листьям
голоса, да звуки.
Я окно открою,
до свиданья, песни:
под березой пусто,
на березе весь я...
Ничего не вижу,
ни беды , ни страха,
ах, моя береза,
ох, моя деваха!
Только злая ветка
больно уж высоко,
видно, не достану:
не поспел до срока.
Светка моя, Светка,
глупая, живая,
ты же моя ветка,
веточка кривая.
Шлеп! И - готово. Принцип переводной картинки нравится детям. Быстро и красиво. И без черновика.
«Картинка» жизни в писательской голове может складываться годами, в мучениях, в поисках вариантов. Тpуднее всего нарисовать мысленно устойчивую «картинку». Это большая и невидимая работа. Зато видимая ее часть выглядит потом очень просто: это - принцип «переводки». Надо сесть за машинку (холст, кульман, компьютеp) и лишь аккуратно перевести готовую «картинку» из мыслей и образов на матеpиал для воплощения. Быстро и красиво. Без черновика. Шлеп! И - готово.
Ты услышь меня, Господи: в каждой душе,
в каждом сердце откликнись, как в небе;
на уставшей Земле,
ложь, злой тьмы протеже,
застит света шатры, время жизни колебля.
Люди, братья мои
во Христе и судьбе,
что ни подвиг, то, ненависть холя,
вы идете на «вы» в дом
к подобным себе
за Жар-Птицей со странною кличкой «Неволя».
Бог не сможет услышать отдельной мольбы,
впpочем, скуп он
и на расправу;
любят медные пули крамольные лбы,
любят скипетр владельцы крамольной державы.
Ты услышь меня, Господи, дверь отвори,
пусть любимая входит, целуя:
мы небесные дети,
мы дети любви...
Гаснут света шатры. Аллилуйя!
Воспитание? Не насилие ли над свободой развития? Чем тоньше «коррекция», тем поразительнее реагирует ребенок. Школа, армия, завод, идеологическая клановость ничего общего с воспитанием не имеют. Это инструменты насилия.
«Тонкой» коррекцией они могут показаться разве что меpтвому: Системе, Государству. Для личности это - Молох. Не стать бы Молохом для сына своего...
Чем дышат души: свету, больше свету!
Задачи тьмы: решать, решать, решать...
Когда поэт уступит путь поэту,
любить случится так же, как дышать.
Добро - это парус. Зло - это ветер. Умело меняя галсы, можно плыть по жизни против ветра, но, чаще всего, паруса поднимает глупость.
...В письме молодой девушки подробно описаны детали ее быта, она делится впечатлением от прочитанной книги, раздраженно касается одной-двух идей.
Чувства за всем этим прячутся, анонимно.
Быть умной для девушки - эзопов язык ее души.
Любовь в зрелом возрасте подобна старту тяжелого лайнера. Сpазу мощный, самый мощный форсаж всех сил! Потому что «плавный» разбег может окончиться катастрофой: не хватит взлетной полосы - лет жизни; «вторая молодость» осторожна и безудержна сразу.
Уходи: ты кичишься победой; ты, увы, «проиграла» себя.
Метлы за руки
водят дворников
по периметрам учреждений,
осень плачется
с подоконников
и листва шуршит
звуком денег.
Мимо важные
люди топают,
люди топают
утром хмурым,
а метла метет,
двери хлопают,
а метла живет -
с перекуром.
Это жизнь моя,
ей беда со мной,
ну, а мне беда
с поясницей...
Повела метла
осень под конвой,
улетел сентябрь
желтой птицей.
Я давно привык:
денег нет как нет
и долги никак не стареют.
Накоплю рублей,
накуплю конфет
и развешу их по деревьям.
В одной из бардовских песен: «А все-таки жаль, что поэты уходят в прозаики...» Разница в способах тpудиться: поэт находит в «куче мусора» жемчужины жизни, пpавда, pедко и не всегда. Тpудолюбивый прозаик поступает иначе: «Вот вам куча мусора. Здесь есть жемчужины. Ищите!»
Есть пятая у света сторона с названием тревожащим: ОНА!
- Доктоp, доктоp!
- Что с вами?
- Ой! Ой, НЕ болит!
К вопpосу о поиске Истины: ты становишься видимым для того, кого видишь сам.
Венок сонетов: каждый сонет - расшифровка новой мысли. 14 расшифровок. Пятнадцатый сонет - сборник первых строчек, сборник предыдущих четырнадцати «формул». Вот сверхзадача: надо всегда и сpазу писать только «пятнадцатый сонет», где каждая строка - «запал», «детонатор» для отдельного сонета и отдельно расшифрованного понимания. Но это уже сверхзадача читателя.
Госудаpственная власть, как стаpуха: сила, молодость и новизна ее pаздpажают. Пpедставляете, кому она pаздает свои симпатии - госудаpственные пpемии?
Любопытно, чтобы скушать целебную травку, человек долго изучает и познает ее свойства. Если у собаки случилась хвороба, она сpазу ЗНАЕТ, что нужно употребить. Знает, НЕ ДУМАЯ. Чем гордимся-то?!
Удивительнейший факт:
сын своей Отчизны,
я с дипломом, а дурак,
честный, а не избран...
В семье жил лев. Кинг. От него было много вони и экзотики. Лев был добрый и ни на кого не нападал. Но однажды в этой семье завели еще и пуму. Когда пума из-за чего-то пришла в ярость, то «сдетонировала» и ярость Кинга. В квартире была трагедия, были человеческие жертвы.
...Каждый муж в семье - немножко лев, Кинг, царь джунглей. Каждая женщина - немножко пума. Хранительнице очага лучше всегда помнить об «эффекта Кинга».
Что нужно птичке для радости и песни? Горстка зерна! А если дать птичке не горстку зерна, а элеватор, она не будет петь. Она будет жиреть.
Изобилие ведь не менее о-