й без причин. А воспевающих движенье – существование влачит.
Люблю тебя! Детей хочу! И чувства весов не ведают, забывши слово «нет». Но одолел рассудок безрассудство: на убыль плоть, на полчаса – поэт.
Ликуй, печаль! Душа – запела. Туманом схвачены глаза. А Бог глядит остекленело на к небу выпятивших зад…
Люди питаются умершими снами, а сны питаются живой человечиной.
...Я выдуваю мыльные пузыри. Много, старательно! Пузыри такие воздушные, такие лёгкие и красивые! Дую, дую изо-всех сил, не останавливаясь! Ещё бы! В каждом воздушном пузыре – восхитительная девочка: красивая, юная, зовущая… Но пузыри лопаются и девочки исчезают. А я всё выдуваю и выдуваю…
...На меня смотрят двое. Мальчик, в руках у которого бутылка, а в бутылке кораблик, парусник, мечта. А рядом с мальчиком его отец, и тоже с бутылкой, только внутри бутылки – водка. А потом они вместе идут на праздничное шествие, где много-много мальчиков текут-парят торжественной колонной и каждый несёт в руках бутылку с парусником внутри. А за ними идут их весёлые отцы и пьют водку из своих бутылок. Звучит оркестр. Все счастливы.
...Приезжаю к себе в деревню, а сосед застроил мой участок своими сараями. «Ты что?» – возмущаюсь. А он отвечает: «Теперь это – моё». И не нашёлся я, что ответить ему. Ни во сне том, ни наяву.
Город одиноких великанов.
Вещи – реликвии, оставшиеся от заигравшейся на земле фантазии.
Зеркало искусства отражает то, что во времени существовать больше не может.
Спящий спящего вряд ли разбудит: сон – царит! И легка эта власть: сталь кипит, и энергия крутит, и храпит мегаполиса пасть.
«И увидел Он, что это хорошо». Работа сделана. Он здесь больше не нужен.
Скелеты крестов – Бога ради! Да слёз бестолковых вода… И тех перекладин объятья распахнуты настежь всегда.
...Птица, птица я, корм приносящая… Время моё заблудилось и сбилось с привычного круга. Гнездо переполнено старыми злыми птенцами. Они поседели, они отказались летать, они просят себе пропитания: «Дай!» Я кормлю их, кормлю. На седых и ленивых глядят молодые птенцы, что в гнезде с ними рядом живут. «Дай! Дай! Дай!» – научившись, кричат молодые. И лететь не хотят. И на место беспомощных старых готовы идти. Тяжко слышать мне песни их. Они верят, надеются, ждут.
Разум – инструмент для овеществления лжи.
Жрец – пожиратель невидимого.
Цирковь! Ангелы под куполом, фокусы на арене, шоу для зевак.
Люди в мире – снежинки. Срок их жизни – зима. И крепости их ледяные стоят неприступными. А как только пригреет – тают, текут…
Моё будущее прекрасно! Оно уже ничем не может омрачиться. Все самые близкие давно умерли.
Талант – замена для утех. Сей путь к итогу ближе: слепой рисует ярче всех, глухой всех чутче слышит.
Любая вещь звучит! И любой звук соответствует какой-либо вещи. По звуку можно «подниматься», как по ступеням.
Любовница, юная мать, собой хороша, окаянна. Любовь не умеет желать, покуда ликует: желанна!
...Умер добрый друг-приятель, с кем так чудно было беседовать на разные темы. Умер от водки, в одиночку. Кричу ему вслед: «Ты об этом ещё горько пожалеешь! Я этого дела так не оставлю!»
...После многочисленных переездов я перестал обращать внимание на пустяки: есть ли в доме библиотека? в каком районе города живу? что ем? во что одет? есть ли в доме деньги? что обо мне думают другие? Жить стало удобно!
Услышал чудную фразу: «Что у него есть, так это то, что у него нет совести!»
...Надгробия следовало бы писать более подробно. Например, так. «Имярек Имярекович Имяреков. Годы жизни: духовной 1911 – 1914; интеллектуальной 1911 – 1922; физической 1911 – 1994». Причём, часть этих пунктов будущий покойный мог бы заполнять самостоятельно, ещё при жизни своего тела.
...У канонических икон неспроста применяется обратная перспектива: человек в настоящем м-а-аленький получается, а Бог в отдалении, наоборот, бо-о-ольшой-пребольшой. Страшно.
...Боже! Родина ос! Дом, скрепленный слюною и злом. Жалят жалкие сильных едино: проклятья – с любовью. Шепчет старческий рот: «Повезло, что ты здесь, повезло…» – в шахту юного уха бросая отраву. И – флаг в изголовье!
Мне нужны те, кому нужен я!
Щедрость себя умножает.
Я честно хотел смочь, но... не смог захотеть.
Личные поступки – это наша «визитка» в истории собственной жизни. У человека, привыкшего конструктивно действовать непрерывно, в любой обстановке, такая «визитка» очень быстро становится общественно значимой. Растёт. Потому что растут его поступки. Именно эта поступательность – рост мировоззрения – делает человека большим, сильным и нужным другим людям.
Как мы отличаем людей друг от друга? Кто-то говорит громко, кто-то тише. Кто-то высокого роста, а кто-то нет. Один весьма образован академически, а другой зато сердечен и добр. Отличий масса! Но какое же из них самое главное? А главное – та невидимая дистанция, которая пролегает между словом и делом.
Говори с тем, кто может говорить. Слушай того, кто слышит.
Тот, кто умеет идеализировать людей, сумеет ни разу в жизни об этом не пожалеть.
Счастье должно быть большим и тёплым, чтобы около него можно было греться всем: и родным, и прохожим.
Многословие убивает смысл.
Наш язык выражает вообще всё: и чувства, и мысли, и желания, и мечты, и страх, и ликование... Этого «всего-всего» много! А язык на всех — один.
К хорошему человеку «тянет». По этому признаку они, хорошие, и узнаются. Вокруг них всегда полно «налипших».
Любой тренер знает: уставать нужно до тех пор, пока не появится неутомимость.
Чаще всего, мы связаны друг с другом просто партнёрскими взаимоотношениями. А хочется большего: чтобы душа в душу. Чтобы партнёрские отношения никогда не приходили к конфликту.
В воспитанной жизни даже ненависть ведёт себя воспитанно. Как на благородной дуэли. Но в грубой жизни всегда побеждает грубейший!
Мы продвигаем другого буквально ценой своей жизни: ценой времени, нервов, слов, очарований и разочарований.
Полное подчинение обстоятельствам приведёт к «анатомичному» врастанию человека в кривую жизнь. Кривым будешь, если не сопротивляешься!
Мир – машина. Меньшинство внутри него пытаются быть собой. Большинство стараются быть, как все.
Конец света – это когда свет погас в тебе самом. Это уж точно конец. А смерть? Ну, что смерть. Просто часть колеса жизни. Смерть свету не помеха.
Всякое размышление, как обоюдоострый нож. Можно им резать неведомые пласты жизни. Можно зарезаться.
Если бы не вечная суета, то вряд ли бы возникла мысль о вечном покое.
Человек должен уметь беречь себя сам, а не вынуждать делать это ближних.
Когда взрослеешь, становишься иным, более сильным и опытным. За это новое свойство приходится болезненно расплачиваться – привычное уже не подходит. Но, в любом случае, вечная дорога лучше вечного привала.
Если ты не научишься управлять своими чувствами сам, то ими будут управлять другие.
Путь – это то, что есть на земле, а выход – это то, что существует внутри тебя.
Особенность в том, что хороший текст позволяет его проживать, а не прочитывать. Как свой собственный. Потому что этот Текст сам равноценно и одинаково «проживает» нас: и автора, и его друзей.
По реакциям человек «читается». А по умению прикасаться к иллюзиям он «пишется».
Свойство страха – его неизменяемость, его смысловая неподвижность. Поэтому у наших страхов есть одно неприятное свойство – они стараются приковать к себе живого человека, да так, чтобы он ухаживал за ними и кормил их до скончания дней своих.
Мнительностью люди часто подменяют умение быть бдительным.
В нынешнем мире даже собственный шанс должен быть хорошо и правильно «организованным».
Жизнь без черновика учит напрямую: чем тщательнее делаешь своё дело, тем лучше видишь, где слаб. Вечное сомнение гложет и гложет: делать, или не делать? Ах! Обоюдоострый это меч — ответственность!
Проповедь света. Белым по чёрному. Без чёрного ничего не получится.
Божья нить! Что с этой паутинкой делать? Никто не знает. И говорить о ней незачем — лопнуть может. А ведь именно такие паутинки нас и «водят». Если они есть, конечно.
Суета наглядна и количественна. У моих телефонных абонентов вечно что-нибудь меняется. Поэтому я в своей записной книжке стал ставить дату «дачи» контакта. Часто помогает сориентироваться. Служебная, так сказать, информация. Поводок времени: чем короче, тем надёжнее.
Человек — Вселенная. Другой человек — другая Вселенная. Расстояние от человека к человеку без окрыленной мысли непреодолимо!
Хотелось бы, чтобы как у деревьев: высота вырастала из зёрнышка.
Человек воистину рождается трижды: в мире обычной жизни, в удивительных творческих делах и, наконец, в памяти следующих поколений. Каждый наш прожитый день – это День нашего рождения. Светлый и счастливый миг! В котором есть всё: и успех, и здоровье, и оптимизм, и настоящая дружба.
Держи улыбку всегда наготове. Улыбка — это щит, от которого печали и вредные микробы отскакивают, как градины от неуязвимого танка.
Новое время диктует новую пластику мысли. Новые иллюзии беспощадны к старым.
Эх! Талант, он ведь, как ягодка: вовремя прорастай, вовремя полей, в срок расцветай и именно в свой сезон дай зрелость! Всё есть, да сезон — ушёл... Вечная наша творческая проблема. Как с одеждой. Отличная вроде бы вещь! А уже не носят...
Ломая мрак вокруг, постарайся властвовать, но властвовать так, чтоб-