а. Или даже небольшой материк. Мыслил я быстро, сухо и трезво. Конвейер-утилизатор планетарного значения не мог остановиться! Такой корабль оставлять надолго без ветрил было нельзя. Наверное, это и было «чувством ответственности», о котором я с детства слышал и от назначенных своих родителей, и от педагогов, и от зануд-проповедников. Оно, это чувство, наступило не постепенно. Оно наступило вдруг. Как количество бриллиантов на шее. Как цифры на бейджике. И я это принял. Конечно, хотелось прыгать от радости козликом и петь. Но тот, кто прошёл школу потрошителя, умеет держать себя в руках.

СУКА приказала уничтожить разжалованного Батю.

Он валялся во дворе, между избами пророков, под мачтой бездействующего шара-сторожевика. Пророки вели себя смирно, несмотря на сбой в автоматическом контроле радиуса. За Батей присматривал безротый клон-охранник.

— Гой! Извини, сэр... Прикончи меня до того, как в дыру. Я хочу умереть от руки сэра.

Исполнить его просьбу было не трудно. Через пару минут опасный для меня носитель информации, единственный, кто кроме меня и мартышки ещё знал и помнил о неучтённом подземном серваке со слухачём, перестал существовать. Я ненадолго воспользовался пультом клона и просто на пару минут придавил кнопку остановки сердечной деятельности.

Пророки, улыбаясь, следили за неожиданным развлечением на дворе.

Клон, продолжая выполнять свою программу, остался охранять труп.

Тварь на самодурство нового шефа не отреагировала никак. Как я и предполагал. Списанный материал её не интересовал. Тварь лишь могла имитировать реакцию на регалии, заслуги и родовые звания. Реально на это мог реагировать только мир людей.

Шары заменили на новейшую модификацию сторожевиков-интеллектуалов.

Плодотворный опыт с избами и более продолжительной и глубокой интеллектуальной фильтрацией шлака заставил Тварь действовать немедленно. Она сформировала для СУКА приказ: поставить опыт на поток. По всему острову мигом создали «деревни», наподобие той, в которой жили мои пророки. Скан-карцеры с этого момента ушли в прошлое. Тварь сама научилась интерпретировать добытый материал. Роль пастуха-потрошителя в каждой отдельной деревне взял на себя «думающий шар» с очень высокой пропускной способностью всех каналов. Теперь всю поступающую с материков интеллигенцию и прогрессоров, списанных с ферм, фильтровали стопроцентно. Алгоритм чтения они взяли мой. За основу.

А в то утро...

В то утро пророков построили по двое. На свои плечи они взяли окоченевшее за ночь тело Бати. И понесли своего мучителя ногами вперёд прямиком к дыре. Лицо Бати выражало муки похмелья. А лица всех пророков светились покоем и счастьем. Впереди всей группы налегке шёл молчаливый седой мальчик с разноцветными глазами — Даун.

У Дауна не было «вышки». У него вообще не было никакого приговора! Он встал впереди всей группы совершенно добровольно.

Никогда мне не забыть, как они шли!

В последний момент я не выдержал. Прыгнул на ближайшую грузовую платформу и догнал уходящую группу уже перед самым входом в дыру. Спрыгнул на землю. Остановил (грубейшее нарушение инструкции).

Говорить, и то с большим трудом, мог только Уан. У остальных смертников голосовые связки были отожжены напрочь. Так полагалось делать перед дырой. Для поддержания акустического порядка.

Группа стояла. Клоны конвоя ждали. Батя маялся потусторонним похмельем на плечах слабых, но несомненно довольных всем пророков.

— Многое изменилось, Уан. Что правда, то правда, — я начал этот странный разговор ни о чём первым. Уан разглядывал бриллианты на моей шее.

— Что? Здесь ничего не изменилось, Прокуратор!

— Ослеп что ли, урод! — я коротенько вспылил.

— Что? А, ты про это... — он ткнул пальцем в мой бейджик, потом в бриллианты на шее, а в завершение знакомым широким жестом обвёл весь имеющийся мир. — Ничего не изменилось, Прокуратор! Ничего! Тварь никогда не пройдёт через выход. Она бесконечно будет к нему приближаться. Но пройти не сможет никогда! Что-то ты поглупел, Прокуратор, за последнее время.

— Не шути здесь со мной, шлак! Мы не в иллюзиях. В бредятине я пришёл туда же, откуда и вышел. Там не изменилось ничего. А здесь...

— Здесь ничего не изменилось, Прокуратор! — он смотрел на меня ласково и терпеливо, как отец.

— Зачем тогда всё? Зачем?!! — я не заметил, как заорал.

— Что? Ты спросил. Я ответил. Ты идиот, Прокуратор. Идиот. Ты никак не можешь понять, что весь живой мир — это один сплошной и непрерывный выход. Это — жизнь, Прокуратор! Так ведь всё просто. Выход есть! Это — ты сам. И, знаешь, что кое-что всё-таки изменилось, пока ты путешествовал от зерна до зерна? Ты! Ты сам изменился, Прокуратор! Ты теперь другой. Но ты — идиот! Ты этого пока не понял. И поэтому возвращаешься...

Я стоял, подавленный не столько его простыми словами, сколько его доброжелательной улыбкой и праздничным каким-то нетерпеливым настроением.

Уан сам скомандовал клонам и группе.

— Вперёд, друзья! Некогда тратить своё время на глупцов. Вперёд!

Они двинулись вновь.

Даун.

Уан.

Битюня.

Эфф.

Квадрат.

Хотелло.

Давид.

Сима.

Паук.

И... Батя.

Странное чувство овладело мной. Сильное, как зимний шторм. Безутешное и бессловесное, как личное горе. Как будто я только что стал сиротой.

Никто и никогда не был на самом дне дыры. Даже сэры. Доступа туда нет. Уже из глубины земного зева, из мрака и гулкого эха донеслось последнее. Уан, единственный из всей группы, оглянулся и помахал мне рукой. Словно жалея и напутствуя одновременно.

— Выход есть, Прокуратор! Выход есть всегда!

(Внимание! Текст вне закона! Составлен незарегистрированным автоматическим речевым интерпретатором, применяемый стилистический фильтр — «простой рассказ», содержит закрытые и запрещенные сведения. Прочтение данного текста может угрожать вашей безопасности! Источник заказа — ZK-2152012251200. Сэр).

КОНЕЦ

Роднов Лев Ильич

rod@udmlink.ru

+7-912-460-78-85

/ звони / пиши / приглашай /

Автор иллюстраций

Михаил Вахрин