а нравственности в обществе и уровень этой нравственности определяют то, что мы называем «объективным». Воспитание обладает большей глобальностью, чем образование.
Правда у каждого своя, как говорится. Значит, истину сле- дует искать на стыке — это узкое лезвие между многими «прав- дами».
Человек сложен. Есть в нём и низкое, есть в нём и высо- кое. Стоит ли путать одно с другим? Стоит ли поднимать сверх меры то, что не предназначено для жизни в «верхних слоях»
человеческой атмосферы? Ах, жизнь! То и дело ставят здесь низкое на место высокого, а высокое на место низкого. Потом спохватываются… И случается в стране очередной переворот. Переворот!!! Когда такое неудобство входит в историческую привычку народа — высокое и низкое безнадёжно перемеши- ваются.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Выискивая «низкую» информацию и поднимая её на уро-
вень массовой телевизионной трансляции, люди невольно «пе-
реворачиваются» и сами: голова в навозной куче, а задний ум в облаках.
Нельзя не преклониться перед людьми, которые прошли мытарства войны, пережили гонения и лагеря, жили трудно. Их часто окружала сплошная ненависть, а вышли они из этого
испытания — не ненавидящими. Тьма не страшна тому, кто сам светел.
Проклятий в нашем небе очень много. Они тяжелы и да- вят нас сверху. С детства мы слышим от взрослых много чего несдержанного… Очень важно знать, кто «водит» нас: наши
глаза, наши мысли, наше тело? Добро или зло? Насколько мы сильны, чтобы «вести себя» самостоятельно?
Дети и взрослые задают вопрос: «А где живёт Бог? А это кто? Какой Он?» Возможно, Бог — это наша совесть. И ког- да человек начинает терзаться о чём-либо, сожалеть о своих
поступках, — он делает плохо, он наносит сам себе рану. От этого он может даже заболеть. Такой вот неожиданный пово- рот. Сделал — не жалей, иначе занеможешь. Так Бог помогает и правым, и неправым. И красным, и белым, и коричневым. Побеждает не сожалеющий. Самоед психологически уязвим, он изнутри непрерывно «ржавеет». В этом и состоит наука
«сто раз наперед подумать», если есть мысль; а уж если сделал
— прими то, что есть.
Торопыжки наступают на грабли чаще остальных.
Мы нуждаемся и в «добре», и в «зле». Жизнь в дуальном мире не может быть однополярной. Но сколько вокруг спеку- ляций! Когда суть подменяется названием, когда развитие ими-
тируется сменой вывески.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Можно подставить свой персональный «ответ» в задачку жиз- ни и считать это действие самым верным решением. Не велика беда, если ты (с такой позицией) всего лишь частный фермер. А если президент?!
Однако и движение вперёд невозможно без «нарушителей» дозволенного. Есть высшая человеческая самоуверенность, божье какое-то нахальство, бескомпромиссность, которая и призывает к себе нездешее наитие. Оно входит в новатора как сила природы, овладевает им и становится продолжением при- роды людей. Реформатора современники воспринимали как
«зло», а потомки видят в его действиях преобладающее «доб- ро». Полюса жизни относительны, чего уж говорить о наших субъективных оценках сиюминутного!
Феномен людского наития, доведенный до поступка, — подвиг добра и зла, совершенный «на двоих»; только взаимодействуя, добро и зло перестают быть «невидимками».
Монотонность — вот горе для мечтателя. А для искателя горе в другом — полная и немедленная обеспеченность. Лишь разнообразие и трудно достижимая цель могут менять нас са-
мих. У логичного человека цель, чаще всего, носит вполне оп- ределённый характер: построить дом, купить новую машину, прочитать цикл лекций, завести семью. Многим людям милее другое: пойди туда, сам не знаю куда, принеси то, сам не знаю что. Это тоже цель. Но цель свободная, неопределённая — это ты сам: пойти в жизнь и найти себя самого. Вот что для ищу- щего человека первично!
Что значит «думать о хорошем»? Не пакость ведь на ум идёт, не гады мысленному взору представляются. О сказке хо- чется думать! О сказке! Чудо представляется. Вот ОНО появит-
ся и будет тогда хорошо. Думается о высоком и общественном в этот момент.
Прогулки по жизни обязательно должны приводить нас к прогулкам по жизненным смыслам. Жизнь одна, а смыслов много. Надо успеть прогуляться всюду.
Мёртвое –
не оплодотворишь!
Привлекательные образцы высшей жизни должны со- здаваться на земле настоящего, а не на кресте прошлого.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
«Серый кардинал» свободнее своего короля, а реальной власти у него больше: он владеет умами.
Вложить частную жизнь в общую куда труднее, чем вкла- дывать наоборот.
Тот, кто пробовал думать в присутствии публики, знает, что интеллектуальные процессы публика либо стимулирует, либо угнетает их. Публика виновата? Или оратор? Или сцена?
Как давно мы, люди, знаем друг друга? По кровному родс- тву недавно. А по духовному — вечно. Шкала длинная, каж- дый сам выбирает свою отметку.
Солнышко светит. Дожди-грозы над головой шумят. Зреет жизнь, зреет… И стоит человек посреди поля людского, как подсолнух, набитый семечками. А каждое семечко — чья-то
история в нём.
Горячий собеседник может, во всём соглашаясь с вами, стро- ить, тем не менее, начало каждой своей фразы со слова «нет». Так соседи по огородам дружат и любят друг друга, но забор
между участками всё равно ставят — отгораживаются.
Самые интересные мысли приходят бесконтрольно.
А лучшая аудитория та, которой доверяешь до такой степе- ни, что не заботишься о звучании.
Кто-то живёт, остав- ляя после себя вклад в жизнь. А после кого-то – только след… Как у корое- дов. Простодушных людей явно обманы-
вают: след не являет- ся вкладом!
Нас всегда трое: я, окружающий мир и внутренний голос. Хо- рошо, когда все молчат, как один. Или говорят, как один.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
В каждом человеке есть частица той или иной культуры
земли. По совершенно непонятным причинам люди могут
ощущать влечение к местам, о которых они только слышали. Кого-то тянет в Австралию, кого-то в Африку… Это та самая
«частица» просится на родину погостить.
На тяжёлой работе с высокой степенью риска, с продолжи- тельным рабочим днём — что главное? Главное — не делать ненужных движений, экономить энергию и развивать сметку,
сноровку. Север, например, удивительно быстро учит приез- жих людей всему этому. Жить ты здесь можешь, как хочешь, а вот работать придется — безошибочно.
Жизнь, чтобы быть удобной, должна «намозолиться». Ком- фортное состояние, насыщающее любое «место и время» чело- века, достигается, наверное, только так.
Полученные впечатления определяют нашу «погоду» в мире, который мы носим в себе.
«Гремучая смесь» здоровой молодости и весёлого аван- тюризма живёт поверх расчётов и боязни.
Сорванный хвощ теряет «тургур» — обвисает. И человек,
«сорванный» с места, с мысли, с позиции принципов, тоже тур-
гур теряет… Вялый одиночка в «букет» красивого коллектива не впишется. Потерянный тургур не позволит.
Разоблачать плохое и бороться с ворами следует «здесь и сейчас». Иначе не велика доблесть — воевать с памятью.
Продолжение коллективной работы — коллективный от- дых.
Человек — сердцевинка своей жизни. А вокруг
него «годовыми кольцами» нарастают события, испы- тания, ссоры и перемирия, новые адреса, близкие, дру- зья и дети. Годовые кольца! Которые превращаются в ствол времени.
Встреча с иным помогает откры- вать иное в себе.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Господин Случай всегда рядом. Его присутствие можно уз-
нать по тому, как происходят случайности: легко! весело! ос-
троумно! А кто ведёт? Гармонию задаёт тот темп чувств, тот ритм мысли, тот камертон интуиции, на который в жизни рав- няешься. И всё тогда происходит само. Как бы! Как бы…
Счастье не в том, что «везёт», а, скорее, в том, что ощу- щаешь себя в потоке жизни — без этого живого бурления и неведомой глубины судьба и плавать-то не научится.
В океане времени вдруг всплывают обитаемые материки, в них есть свои страны и столицы. В мире личного прошлого всегда царит мир.
Ели медвежатину. Объелись наповал, до немедленного за- сыпания на месте, проглотивши всего граммов по сто. Дикое мясо! Хищники явно знают толк в этом сверхкалорийном «ди-
ком» деле.
Огромные нагрузки, недосыпание и нервное перенапряже- ние «расходуют» ресурс человека, проедают его — это «вы- дох» наших возможностей. А побалагуришь с друзьями, сытно
перекусишь, искупаешься в Волге — опять «вдох». Выдох мо- жет быть очень длинный, а вдох коротю-юсенький. Не дай Бог, если наоборот.
Мир вещей носит, возможно, языческий характер. Когда о вещах говоришь впрямую, они «возражают», они начинают ук- лоняться от того, чтобы «сбыться» в человеческом мире. Неос-
торожные, преждевременные слова запросто могут «засветить» девственную плёночку-киноплёночку нашего завтрашнего дня. Завтрашний день проявится, а там — ничего. Поэтому «прояв- ленное» прошлое луше беречь, а «непроявленное» завтра луч- ше не засвечивать.
Ирония может быть и громкой. А самоирония — только на- мек.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Бумага! Самый прочный носитель информации. Она вещес-
твенна точно так же, как и всё остальное, но она умеет нести в
себе знаки и символы, составляющие её содержание. Это очень похоже на священную суть самого человека.
Знак, выражающий смысл, — это реальность. Но смысл, вы- ражаемый знаком, — всего лишь игра отражений.
Описывать природную крастоту словами — занятие беспо- л-