х после
«о») – относится данное сло- во. Здесь полная свобода для творчества – всякий люби- тель волен организовать свои правила счёта! Частотный анализ, плюс-минус... Инте- ресная игрушка! Фонетика языческих групп и этносов, к примеру, «смещена» изрядно. Наиболее часто повторяемая гласная у удмуртов, напри- мер, – буква «Ы».
Художник сказал: «Я никог- да не жалуюсь. Зато как вор- чу!!!»
Мало – плохо, много – смер- тельно.
– Отчего вы расстались?
– Она утверждала, что ценит меня больше собственной жизни.
– ?!.
– Не люблю излишеств!
Разнообразие дают лишь трудности, победы одинаковы в принципе.
Во внутреннем мире свобода и дисциплина – одно и то же.
Ошибки хранят от чужих славословий, от собственной лести – стаканчик спасёт. Войди в меня, Бог, заночуй в этом крове, а утром мы вместе уйдем на восход!
Недобитый дракон притворя- ется побитой собакой.
Цитатам следует обращаться с людьми так же осторожно, как с сильным ядом: в неболь- ших дозах люди полезны для цитат, при неограниченном употреблении – цитаты гиб- нут.
Знакомый архангел пригласил меня к себе поболтать. Мы сидели на облаке и кощунс- твенно хохотали. На матери- ках бушевал эпилептический припадок. Возвращаться не хотелось. От визита на Зем- лю архангел отказался. Никто не видел, как я, возвращаясь, плакал.
107
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Экономисты-энергетики на- вязали свой режим: весной и осенью время разом, по еди- ной команде, смещается ров- но на один час, весной – туда, осенью – обратно. С некото- рого момента все часовые уст- ройства в моём жилище стали производить эту коррекцию… сами, без внешнего вмеша- тельства. Ничего странного. Вещи обретают обыкновение автоматически подстраивать- ся под жизнь хозяев.
Россия – «серединная» какая- то страна, люди, точнее, в ней какие-то «серединные»: ни то, ни сё, ни рыба ни мясо, не живы и не мертвы… Вот и тянутся новые россы с одина- ковой завистью во взгляде за кордоны. А побывают за гра- ницей – домой тянет, как птиц перелётных. К снегу, к зиме. К птенцам своим закалённым.
Сам пишу стихи, поэтому по простому закону подобий пос- тоянно общаюсь с несчастны- ми существами — поэтами. Они, как известно, разные. Кто-то их подразделяет по те- матической направленности интересов, кто-то по уровню профессионального, что ли, мастерства, кто-то по вирту- озности в мире образов, по за- мысловатой оригинальности, по новациям в области форм, по эквилибристике логичес-
ких парадоксов, по… – в об- щем, чёрт ногу сломит, если перечислять; каких только цветочков и ягод не сыщется на могучем древе творящего познания! Чтобы не уподоб- ляться спорщикам, выясняю- щим «чей нос лучше?», я раз- делил для себя всех, склонных говорить рифмами и ритмами, по несколько иному принци- пу: по масштабу мышления. Этот формальный приём кое- что упростил. Теперь полу- чилось так: одни оперируют лишь своим внутренним мир- ком, другие мирком внутри, бытом и сегодняшним вре- менем, третьи замахиваются на всё предыдущее плюс вся история человечьего бытия, четвертым подавай самого Вседержителя. И всё связы- вает один небольшой значок
– «плюс». Потому что без него не сойдутся воедино ни тайны растущей личности, ни задачи труда и ремесла, ни сопричастность с великим.
«Плюс» – это и есть поэзия, а мы – буквы.
Никак не могу понять, о чём речь, когда говорят: талант подражания.
Если ты учишься, если ты продвигаешься в своём разви- тии, то обязательно «приме- ряешь на себя» и чужое гото- вое платье, и чужие вершины.
108
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Для пишущих это – и стиль, и степень насыщенности пись- ма, и сюжеты, и чарующая музыкальная вязь особого слога… Не надо лишь путать, и примерять фрак в грудном возрасте, а в зрелом бояться расстаться с ползунками.
На мой взгляд, душа – это опытная служанка при дворе сегодняшнего времени, кото- рая хорошо знает своё дело: искусство копирования ис- кусства.
Однажды автора спросили, что он чувствует, когда са- дится за написание каких- либо текстов? Автор ответил, насмешив тем слушателей, что чувствует себя при этом, как… недоеная корова. Может быть и смешно, но, сравнение точно отражает суть процес- са. У коровы нет выбора: с од- ной стороны, она непрерывно питается, с другой, её навсег- да «раздоили». Творчество
– процесс необратимый.
Так уж устроена эта свистуль- ка бога – человек: он начи- нает «звучать» и тогда, когда внешний мир вливается в его внутренний и тогда, когда на- оборот.
Письменное послание к лю- дям от сердца начиналось бы со слова: «Братья!» Пись-
менное послание к людям от разума начиналось бы: «Кол- леги!»
То, что с мужской стороны выглядит, как доказательство любви, с женской выглядит, как аксиома.
Культурное семя, лишённое искусственного ухода, бро- шенное на произвол случая, превращается в кислый дичок. Дичок устойчив в природе, культурное семя – нет. Напра- шивается предположение, что культура – это искусственное опережение эволюционного хода природы. Поэтому воз- можно досрочное превраще- ние: из дичка в наливное яб- лочко.
Очень простая мысль: мо- лодые хотят знать своё буду- щее, старики своего будущего знать не хотят – старики вспо- минают молодость. Знание стариков эквивалентно их опыту. Ничего такого страш- ного в смерти нет, – работает нисходящая ветвь естествен- ности: один из участников мироздания дом построил, а другие этот дом так же пос- ледовательно и аккуратно, не портя ни одной детали, раз- бирают. Чтобы снова можно было строить.
109
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Выяснение отношений между реальностью и абстракцией заставляет подражать недося- гаемому.
Самый великий поэт – при- рода и, как всякий поэт, она заговаривает свою судьбу на- перёд. А в этой её судьбе: и судьба человека, и судьба че- ловечества. Заговорить себя
«по образу и подобию» того, чего ещё нет, – вот высший об- разец самосотворения. Но не опасно ли призывать великие силы безгрешного будущего на хилые плечи порочного настоящего? Опасно, ещё как опасно! Поэтому природа вы- нуждена заранее готовиться к будущим испытаниям, к буду- щему греху, она вынуждена увеличивать «запас прочнос- ти» своего терпения и уповать на крепость неистощимого покоя.
После каждого предложения можно молчать секунд 10-15. Должна появиться «объём- ность».
Царица тишины – отчужден- ность. Подражая любви, ты рискуешь сгореть. Чем доль- ше я живу, тем больше теряю себя самого.
Говоря слово «сегодня», я имею в виду несколько сегод- няшних тысячелетий.
Узнать будущее легче всего через порчу: гнилое зреет до- срочно.
Рабы учений охотно выпол- няют команды: нельзя! голос! рядом! взять!
Подражать могучим идеям опасно: вместо одного полно- ценного источника могут по- лучиться миллионы его «не- доношенных» копий. Ты ведь не знаешь, откуда ты вышел и куда придёшь. И придёшь ли, и вышел ли? Береги, дорогой, себя, и ты сбережёшь многое!
Бумеранг? Это то, что броса- ется в глаза из зеркал.
Интерес гаснет при встрече с тёмной ненасытностью.
Чужая мысль соблазняет не хуже женщины иной!
Художник сказал: «Познай себя. Сегодня же!»
Есть люди, у которых неук- ротимая жажда работать про- является именно тогда, когда все отдыхают.
Художник сказал: «Любовь
– это когда женщина находит- ся рядом, но никакого вреда не делает».
110
Читающий суету пере-
стаёт читать книги.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
112
Каждый прав по-своему: одни с успехом доказывают, что произошли от Бога, другие, с не меньшим успехом, что от обезьяны.
Есть совершенно особая раз- новидность говорящих: они всегда говорят правду, но в голом виде правда кажется им слишком скучной и поэтому речь украшается дополни- тельной ложью.
...Совершенно не помню, как и почему я попал на эту плане- ту. Знаю только, что был рож- дён в северной стране. Жизнь здесь устроена так же, как в тюрьме. Сначала мной распо- ряжались родители. Они меня любили, и я их любил. Но их любовь не знала ничего, кро- ме команд и безоговорочно- го подчинения – так жить их научили правила огромной казармы. Потом мной стали распоряжаться грустные дяди и тёти, которые мучили детей казённым счётом и тюремной грамотой. Я сопротивлялся. Но все, кто имел право коман- довать, обязательно говори- ли: «Ты принадлежишь…» И каждый называл своё: семью, школу, организацию… Когда я настаивал: «Нет!», – в ответ получал: «Ты обязан!» В этой стране у меня отобрали собс- твенные мысли. Здесь мне вложили в руки оружие. Моё
существо приучили зависеть от некрасивых желаний. Это, вероятно, самая лицемерная страна на планете. Её приня- то благодарить за испытания. Жизнь перестаёт человеку принадлежать здесь с момен- та рождения, а душа до конца дней своих играет со смер- тью.
Смеющаяся бедность – бо- гатство, смеющийся богач
– сокровище.
Дураки в мире распределяют- ся так же, как мухи: либо они при помоях, либо при сладком пироге.
Председатель всегда хотел быть только Председателем и никем больше. Где бы он ни появлялся – на улице, на собрании, на тожественном ужине, в компании с женщи- ной – обязательно давал по- нять: что это не кто-нибудь, а Он Сам. Доказательством, что Председатель действительно Председатель, занимались все люди: друзья, родственни- ки, случайные гости города, доброжелатели, насмешники, барыги – вся активная публи- ка. Теперь мы, горожане, на него пальцами показываем и хохочем. Он видит – радует- ся. И шляпу приподнимает. Узнаёте? Ещё бы не узнать! Мы его сами выбрали. И ещё выберем.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Блажен-