иться, понимаешь! Перекрестился
– затрясло всего, думал про- валюсь». За что ни возьмётся
– всё получается с блеском, с талантом. Одна беда: за всё сразу и хватается. Энергии в человеке – пруд пруди. Кипит, во все стороны хлещет, как из дырявого котла. Почти не пьёт. Курит. Любит дружбу, надеется в людях на лучшее, доверяет и горит на этом. Од- нолюб. Такой же избыток та- лантов в дочери, переболела менингитом, сейчас – в ин- тернате для особо одаренных детей. «Десятку бежит в моем темпе!» И напоследок скоро- говоркой: «Чувствую, что всё равно пробьюсь, буду мил-
146
Был бы огонь, а хворост
найдётся.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
лионером!» Хлопает дверь. Саша уходит. Неугомонный, низкорослый, сухой.
Человеку в течение двух лет снились «обучающие» сны. Шизофрения в форме зани- мательного диалога. «Что это за точка такая светящаяся?»
– «Это – я. Всё живое в мире имеет такую точку. Это как бы зерно. Если его разбудить, оно начинает размножаться при помощи форм» – «То есть?»
– «Ну, как кристалл: наращи- вает сам себя» – «А как зер- но знает свою форму?» – «Не знаю. Но разбудить его можно
«сюда» или «туда» – в зави- симости от того, кто будит»
– «Антимир, что ли?» – «Ну, вроде того, хотя не совсем. Всякая светящаяся точка в мире, зерно – это просто мес- то встречи путешествующих из ниоткуда в никуда. Вот и всё. В не разбуженной точке- семени соблюдается полный баланс, и поэтому она не нуж- дается в форме и не зависит от времени. Баланс, однако, можно нарушить. Представ- ляешь, если, скажем, семеч- ко обыкновенной огородной репы разбудить «туда»? Чёр- ная дыра на грядке: всё изнич- тожит и не подавится! А тварь такую сделать? А если чело- века?» «Что – человека? «Не туда», то есть, как раз «туда» разбудить?» – «Да. Для мира
земли это будет абсолютный дьявол сам по себе, независи- мо от его внутренних качеств»
– «Такое возможно?» – «Да. И очень легко. Достаточно дога- даться, как разбудить, осталь- ное произойдет само собой: форма начнёт образовываться
«там». Наш мир двояко ста- билен; дано только своему будить своего» – «А может ли свой разбудить чужого?»
– «…».
Итак, куда же ты причалил?! Скорбь оседлавши, словно трон, вдруг с наслаждением печальным глядишь на мер- зость и урон. Вон там, под об- лачным покровом, сам сози- дается конец: восторжен, зол и очарован кровавый разума самец. И лезет хам в заказник райский. Ах, небо, небо, слад- кий дом! Не жить без окриков хозяйских тому, кто праведно рождён. Испил глаза заслон небесный. И хам ослепший храм сломал… Услады нет в печали тесной. Смерть вели- ка. Умерший мал.
Нет имени во мне! Бессиль- ны страсть и слава. Наруж- ный ход вещей – мой твёрдый призрак, сон. И многолика мудрость. И пустота кровава. Колеблет воздух рта бесстыд- ный саксофон!
Ты просто есть причина ис- пытать переполненье. Зачем
148
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
шучу? Официант так при- стально молчит. Ещё не встре- тились, а уж в прощальном исступлении летают мысли. И рука в кармане мнёт клю- чи. На скатерти – как паучок умерший! – клякса. Легчай- шей лапкой чувств ты тянешь нить… Ужасно. Жизни нет в немом пространстве часа! Таксисту всё равно, что нечем мне платить.
– Жить – скучно!
Такое неожиданное заявление сделал один из рабочих заво- да, где проводился психологи- ческий тренинг.
– Почему?! – изумились пси- хологи.
– Потому что я раньше знал, что с начальством надо бо- роться, а теперь знаю, что обо всём можно договориться.
Мой друг – профессиональ- ный сыщик, юрист. Оказав- шись одним из звеньев пра- воохранительной системы, которая должна бороться с подонками, профессионал обнаружил: система сама насквозь прогнила. Он всту- пил в бой, где на его стороне выступил тогда и выступает сегодня единственный, но непобедимый союзник – не спящая человеческая совесть. В него стреляли «свои», его пытались задушить по зада- нию «верхов», его сбивали
машиной. Он не сдался. Его собственные пояснения к ситуациям звучат буднично:
«Меня можно убить, угово- рить нельзя». Какая-то нез- дешняя преданность светлым идеалам. Мечтатель открыт для ударов. Не просто мечта- тель – боец, рядом с которым свою собственную ровно те- кущую жизнь можно рассмат- ривать, как капитуляцию. Он чрезвычайно неудобен для компромиссов с подлостью. Если и не видит насквозь, то чует безошибочно. Настоя- щий профессионализм – это и есть совесть. Совесть, ру- ководящая поступками, а не наоборот.
«А что нужно сделать, что- бы почувствовать другого?»
– «Прикоснуться» – «И всё?!»
– «Ну, в общем, да. Только са- мого себя при этом придётся забыть. А то будешь ощущать всё равно себя самого лишь, но – на фоне прикосновения к чему-либо или кому-либо. Не понятно?» – «Понятно. Голос собственной жизни должен быть тихим, тогда будет це- ликом понятен голос жизни соседа» – «Правильно. Мо- лодец» – «Религия какая-то получается!» – «Да нет, не религия. Просто жизнь. Мож- но даже без слов…» – «А ты меня слышишь? Ну, без слов
– слышишь?» – «Слышу»
149
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
– «А я тебя?» – «И ты меня слышишь. Прислушайся к тишине, что она тебе шеп- чет, подсказывает?» – «Что ты сильная, что борешься с чем-то тяжеёлым. С печалью какой-то?» – «Спасибо за
«сильную» – «Это лесть?»
– «Глупый! Это – прикосно- вение».
Покрыв главу, как шляпой, нимбом, привычкам следуя точь-в-точь, готов, чтоб стать незаменимым, достигший цели, рваться прочь!
Художник сказал: «Ста- реющий опыт мутирует в спасительный цинизм. Ну, например, в такой вот форму- лировке: вид раздевающейся женщины вызывает радост- ные чувства, а вид одеваю- щейся – радостные мысли».
«Гербалайф», «Дианетика»,
«Наука разума», «Сбаланси- рованное питание» и т. д. и т. п. – это всё следствия и ре- зультаты ментальной интер- венции, которая развернулась в интеллектуальном и духов- ном пространстве России. Здесь не умеют пользоваться, не веря. Буквально: поверить
– считай, проверить. Собс- твенные внутренние россий- ские верования (в том числе: идеологические, экономичес- кие, технические, психологи-
ческие и проч.) носили весь- ма отвлечённый, абстрактный характер, всегда стремясь в своем самовыражении к при- поднятости и обобщению. Нынешняя ментальная ин- тервенция сыграла на том, что рекомбинирует исходную, природно-отвлеченную мен- тальность русского челове- ка на свой лад и научает его практической вере. Как если бы вдруг стратега переучили на тактика. Уменьшили в себе самом.
Любовь в людях становится видимой и обнаруживается не по тому, как они встречаются, а по тому, как они расстают- ся. Самолюбие носит одежды любви. Расставание обнажает правду.
Способ. Живое от мёртвого тошнит, и мёртвое от живого тошнит: так они и определя- ют друг друга.
Если всю энергию жизни пот- ратить лишь на её разгон, то может случиться необрати- мое: сил остановиться уже не будет!
Подростки: сильные чувства выражаются через громкие звуки. Взрослые: сильные чувства опираются на силу мысли. Старики: сильные чувства – цветы сожаления.
150
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Одни заняты изготовлением
«мыслей по поводу», другие изготавливают поводы для мыслей.
Хорошо и правильно, когда легенда о человеке пережи- вает его самого. Триумф! А если наоборот: человек, пе- реживший свою собственную легенду? Трагедия.
Настоящий волшебник вооб- ще невидим. Полуволшебника замечают только после смер- ти: «Боже! Как мы его раньше не разглядели!» А в реальнос- ти обожают лишь фокусников
– имитаторов волшебства.
«Чувства дифференцирова- ны. По-отдельности, каждое из них абсолютно правдиво в своей области. Совокупная информация всех чувств со- здаёт индивидуальную кар- тину познания» – «О! Ложь
– это разница между познани- ем и знанием?» – «Знание не чувствует и не персонифици- рует».
«Время собирать камни» – это собирать те из них, которые люди держат за пазухой, на сердце. Пусть бросят: надо принять, не ответив! И что тогда у бросившего останет- ся? Дырка! Через это отверс- тие в сердце может войти но- вая душа.
Люди стремятся сделать вок- руг себя «качественное ко- личество». Лучше бы они позаботились о «количестве качеств».
У землян принято выражать сильные чувства при помощи: громкого звука, крепких на- питков и грубого слова.
Ломать скорлупу представ- лений можно с двух сторон сразу.
Удобнее всего пригласить инопланетянина в дом своего мировоззрения.
В одной компании мало куль- туры, зато много жизни, в другой – наоборот. Очень ред- ко бывает, чтобы культура и жизнь били одним фонтаном.
У Любви нет имени.
Логика – построение разума
– паутина, в которой запуты- вается душа, и где из неё вы- пивают кровь.
С очень вежливым, порядоч- ным или очень культурным человеком сходиться близко небезопасно: нечаянно можно разглядеть свою собственную безобразность, которая, став видимой, немедленно напада- ет. С этого начинается само- едство.
151
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Зерно, «взорванное» ростом, жизнью, творит свою увели- чивающуюся Вселенную – строит иное бытие, в котором после смерти стебля придётся жить; так что прямой смысл
– стараться. А человек?! Глав- ный строитель «домика для души» – твоё прижизненное воображение. Не связывай ему руки и не держи на голо- дном пайке правил, не рисуй ему границ. Только тогда оно успеет построить достаточно просторную бесконечность.
Меняюсь изнутри и позволяю миру вокруг изменяться тоже.
Ты ищешь братьев, эхо бы- тия? Смешно стараешься: мы
– не одна семья.
Гармония, потерявшая перво- начальный блес-