будет по- вод смеяться сквозь слёзы или плакать сквозь смех.
Земля – не самое подходящее время для знакомств; охотнее здесь ссорятся. Но неуже- ли мы пришли на Землю для того, чтобы поглубже вырыть свой индивидуальный окоп- чик? Кого здесь искать? Идти на свет, а не на клич зазыва- лы!
1990 г. Вот и пришёл день спросить себя: а что же у меня есть дорогого? Самого дорогого! Такого, чтобы про-
дать, чтобы наверняка купи- ли. Вещи? Так одно старье по углам растолкано. Ум, со- весть? Так кому они нужны в этой сутолоке. Может, родину с молотка толкнуть? Ну, это и без меня уже... Надо, надо торговать по утрам и вечерам! Если о себе сам не подума- ешь, никто о тебе не подумает. Мысли о себе! Какой силы до- стиг человек в этом искусст- ве! Забудь о других – они чу- жие. Потому что тоже думают только о себе. Какая разница, кто там, по ту сторону прилав- ка? Главное – чужой! Хвали товар шибче, всучи подороже. Дураком прикинься – дура- ка поймаешь. Каждый тянет одеяло жизни в свою сторону. Богатая головушка богатой мошне прислуживает. Мозг, как грыжа, сердце, как чирей, душа, как покойник. Эй, купи что-нибудь – продётся!
Большие открытия всегда обо- рачивались большой бедой для людей. Страх за последс- твия должен предшествовать радости открытий.
Нет ничего омерзительнее и дурнее, чем пляска лику- ющих ратоборцев на трупе поверженного колосса. Я не принадлежу ни к числу пок- лонников бывшей КПСС, ни к когорте её непримиримых противников. Однако у всякой
215
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
революционной эйфории есть своё неизбежное похмелье. Иными словами, вбивание осинового кола в могилу ком- мунистической партии одной отдельно взятой страны никак не означает прощания с ком- мунистической идеей вооб- ще. Рано хороните!!! «Честь безумцу, который навеет че- ловечеству сон золотой...» Безумцы, мерзавцы, герои, уголовники дела и слова – вот кормчие; ах, как легко воспла- меняются иссохшие человечьи души огнём идеи всеобщего равенства – воплощением рая на земле! Горели, горят и бу- дут гореть чумной ненавис- тью глаза голодного подонка, ленивого раба, продажных филантропов и саблезубых мессий-однодневок. Великий овечий поход к всеобщему благоденствию продолжает- ся. С той лишь разницей, что барачно-распределительное равенство заменено соревно- вательным беспределом. Идея призрачного народного счас- тья запустила в России фан- тастическую мясорубку: каж- дая национальная, партийная, тусовочная или прочая «овца» полезла в рай в одиночку. За социалистическую револю- цию расплатились кровью, за демократические эксперимен- ты – расплатимся, видать, ду- шой. Кто ведь как ищет благо- денствия. Как в арифметике:
одни старательно складывают и умножают, другие – только делят, ну, вычитают, на худой конец. Вычитание и деление – вот и всё, что нужно знать лю- бому российскому царю-ба- тюшке. Аминь! Каков выход? На мой взгляд, он чрезвычай- но прост: коммунизм возмо- жен лишь в отдельно постро- енной личности. А до тех пор, пока равенство, братство и счастье будут искать сообща, думным и колхозно-базарным методом, будет и почва для мечтаний о дурном несбы- точном равенстве. Не верьте никому: надежда обречённых действует вернее яда – она не сбывается никогда.
А. В. судьба крутила, сжима- ла, растягивала и мяла, как упрямый образец на испыта- тельном стенде. Многое за де- сятилетия успело обломиться, выкрошиться, треснуть. Ос- талась голая уцелевшая серд- цевина – сам по себе человек, какой есть, такой и есть: поте- рял много, зато и лишнего не прилипло.
Прямота, идущая от безогляд- ного естества, обаятельна, в какой бы форме она ни была выражена.
Мученик – это не тот, кто просто терпит. Мученик – это человек, оказавшийся «не по
216
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
размеру» своему времени. То ли оно болтается на нём, как старый пиджак на ветру, то ли жмёт невпродых. Хоть с бу- тылкой, хоть без бутылки – не разберешься сразу. Разве что порассуждать. День сегод- няшний, допустим, принадле- жит политикам, завтрашний
– экономистам, послезавт- рашний – полублаженным мечтателям. Каждый живёт в своём «дне», как кулик в бо- лоте, и хвалит, и ругается, и спорит с соседями по другому времени.
Действия таланта, зачастую, безотчётны. Талант – это ведь не только картины, книги, пес- ни, чертежи или интриги. Это
– некая избыточность жизни в тебе самом. Собственно, та- лантливый человек становит- ся как бы рабом или заложни- ком этой своей избыточности. Откуда она? От случая или свыше? Поди разберись! По- вышенный уровень внутрен- ней человеческой энергии по- добен весеннему паводку: он неиссякаем, не всегда удобен и жаден до новых просторов.
В принципе, каждый человек изобретает свою собственную жизнь, как велосипед – повто- ряясь в неповторимом.
Из разговора с целителем. Женщины мыслят цветом:
«Это кажется маловероят- ным, но долговременное на- блюдение показало, что фон, цвет, окраска нашей комнаты, цвет нашей одежды – всё это притягивает определенный вид энергии. Мы и не подоз- реваем, что покупка той или иной цветной вещи может в корне изменить нашу жизнь. Попробуйте сами вспомнить примеры из собственной жиз- ни: меняются обои – меняется жизнь...»
Вопросы, вопросы... Как вы считаете, люди играют в го- сударство или государство иг- рает в человеческие судьбы? Что такое судьба? Её можно спланировать? А выиграть? Все знают, что проиграть свою судьбу легче, чем выиграть. Почему? Скажите, дети – это наши игрушки? Жить игра- ючи – серьезно ли это? Кому везёт больше, серьёзным лю- дям или легкомысленным? Что бы вы считали крупным выигрышем в своей жизни: а) в 5 лет, б) в 18 лет, в) в 40 лет и г) 100 лет? Сочетаются ли в жизни эти два понятия: игра и справедливость? Радуют ли вас чужие удачи? А случа- лось ли так, что вас радовали чужие неурядицы? Есть ли на планете существо, азартнее человека? Почему люди игра- ют даже в смертельные игры: гусарскую рулетку, опасные
217
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
путешествия? К чему приве- дут игры ученых? Кто с кем играет: мы с природой или она с нами? Вы хотели бы снова стать ребенком, чтобы жить играючи? Надежда – разновидность ставки; на что надеяться важнее: на деньги, на заслуги, на общественное положение, на детей, на дру- зей, на государство, на неча- янные обстоятельства, на бога или только на себя? Почему случай называют «слепым»? Вы верите, что случай дейс- твительно слеп? Вы верите в то, что в мире нет ничего слу- чайного? Вам не приходилось играть со своим собственным здоровьем? Говорят: «Игра воображения». Во что любит играть ваше воображение? Все настоящие дела делаются от избытка жизненной силы
– играючи; у вас есть такое дело? Молодёжь играет в бу- дущее, старики – в прошлое; попробуйте определить, к какой половине человечест- ва вы принадлежите? Где и в чём грань перехода от одной игры к другой? А что делать с настоящим? Кто вы для сво- их детей: охранник, мудрый вождь, друг или «играющий тренер»? Что вы чувствуете, когда массовик-затейник про- износит: «Играют все!» Вам хочется побыстрее присоеди- ниться? Или, наоборот, отой- ти в сторону? Почему?
Классик мировой литературы С. Моэм писал: «Если чело- века впереди не ждёт ничего, кроме горечи и разочарова- ний, то я могу лишь приветс- твовать его поступок: брошен вызов сильнейшему из инс- тинктов – инстинкту жизни...» Речь идёт о самоубийстве. Страшные слова, жестокие
– нечеловеческие в своей бе- зысходной наготе слова! Как больной заражается от боль- ного, как эпидемия собирает свой печальный «урожай»
– так человеческая душа реа- гирует на «эпидемию» казён- щины, на её беспощадную общую мерку, недостаточно чуткую, чтобы услышать чей- то одинокий голос.
Тело достаточно кормить, и оно будет жить само по себе. А душу? Душу надо любить, надо её понимать, надо учить её – глаза в глаза – быть силь- ной. Глаза в глаза! Только так. Педагогика – это ведь не толь- ко школа и семья. Это – вся окружающая жизнь. Окружа- ющая и сейчас, и в прошлом, и в будущем. Сумеет это «ок- ружение» убедить тебя в ра- дости и смысле бытия – хоро- шо. Не сумеет – ты найдешь пустоте замену.
Воспитание не может быть указом, назиданием, холод- ной рекомендацией. Воспи- тание – это сотрудничество жизней: сильной молодой и
218
Россия – это перевёрну-
тый мир, здесь практика мертва без теории.
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
опытной уходящей. Подавляя личную волю, можно воспи- тать лишь абсолютного солда- та. В конечном итоге, любой методист боится своей бес- помощности. Именно беспо- мощность не может признать своих просчётов и – защища- ется. Беспомощность любит мундир больше собственной жизни. Больше чужой жизни
– тем более. Мундир – это всё, что у неё есть.
Что требуется для того, что- бы узнать человека? Съесть с ним на пару пуд соли. Но это- го явно недостаточно для поз- нания российского варианта дружбы
– здесь никак не обойтись без бочки вина. А познание – про- цесс бесконечный, и одной бочки оказывается слишком мало.
(По мотивам бесед с ижевс- ким историком И. К.) «Рос- сийскую интеллигенцию представить трезвой невоз- можно даже теоретически! Я неоднократно размышлял над неповторимым феноме- ном русской интеллигенции. Почему она ТАКАЯ? Почему богатый, образованный чело- век, у которого есть и дом, и семья, и обеспеченное буду- щее вдруг, как мальчишка, на- смерть задумывается о смысле жизни, и, так и не найдя отве-
та, рисует на белой рубашке слева кружочек и стреляет в него? В этой