казать, я у отца из- за неуживчивой мачехи был последний раз года два назад, а жена вообще там не бывала. И вот – счастливый случай:
«Приходите! Её надолго уп- рятали…»
Уважать прошлое и уважать будущее – есть, к сожалению, разница!
ряжения, а во втором – муж самостоятельно угадывает желания жены и распоряжа- ется собой соответственно. А то! Женщина-командарм по- нимает безоговорочное пос- лушание как подтверждение негаснущей любви.
Художник сказал: «Не дребез- ди!» – почерк таланта виден и по штриху!
Неподвижность убеждений характерна для слуг: «На чём остановился, на том стоять буду до конца!» Духовная смерть приходит на землю первой.
Художник, ни жить ни быть, занялся графикой: достал резцы, наворовал линолеума, прекратил пьянствовать, за- сел дома – месяц резал без ос- тановки днём и ночью, целый ворох линогравюр наделал. Потом собрал всё в кучу – рез- цы, гравюры… – и выбросил в мусоропровод. Прошёл ка- кой-то срок. Ни жить ни быть
– занялся живописью. Исто- рия с мусоропроводом пов- торилась. А всё-таки обидно за нулевой результат: будто бьёт человек по капсюлю сво-
134
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
ей, заряженной творчеством, жизнью, а сил для воспламе- нения не хватает – главного выстрела не получается: по- роху маловато, пыж слабоват, картечь просыпалась… Не просто совместить двойное умение: держать внутреннее давление чувств и мысли, и мастерство ремесленника при их освобождении.
Возможно, коммунаров соб- лазнила прямолинейная логи- ка спасителя, который готов жертвовать ради спасения человечества (вечный искус!) собой, а если потребуется, то и всем человечеством: «Возь- мём грех на душу, перестре- ляем всех несчастных, и тогда останутся жить одни лишь счастливые…» Так и вышло: Россия – страна блаженных.
Управляемое саморазложе- ние – это когда ты говоришь:
«Захочу – выпью, а могу и не пить…» Управляемость ска- тывающейся жизни создает эйфорию ложной подчинён- ности судьбы твоей якобы независимой воле. Но есть и управляемое самосозидание
– это вечный кайф ученичес- тва.
Пусть будет так: ты чувством обожжёшься, но не умрёшь, а только обгоришь, – от зерка- ла, уродлив, отвернёшься, с
красавицею не поговоришь... Пусть будет так: ты выучишь проклятья, но, проклиная, бу- дешь возвещать: что мир сей, как неопытная сватья, долж- на душа безмерно посещать. Пусть будет грех, чтоб вы- плыло святое со дна душонки с воплями: «Спасись!» Но, выплывшим, увидится такое, что вновь душа попросит:
«Утопись!» Пусть будет так: ты выйдешь за ворота, отдашь разбойнику одежду и припас. У голого себя ты спросишь:
«Кто ты?» И – браво! – про- молчишь на этот раз. Пусть будет кровь, чтоб, в страхе цепенея, ты превозмог ге- ройство и обман, чтоб не ки- вал, на тех, кому виднее, – ты миловать научен будешь сам! Пусть будет всё, что жаждет появленья. В ладошке смер- ти – вытаявший снег. Пусть будет светом мука сотворенья того, что ты назвал бы: Чело- век!
Шестилетнего Алёху ругать можно только… шепотом
– иначе, при повышенном го- лосе вообще не услышит и не поймет даже о чём речь; от оранжерейного эго возникла повышенная чувствитель- ность: при первых же при- знаках дискредитации его, Алёхиной исключительности, наступает ступор, защищаю- щий хилую нервную систему
135
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
от перегрузки. А «перегруз- ка» – всего лишь наставление. Внешне это выглядит так: вы- пученные, немигающие глаза, стойка «смирно» – чувстви- тельный хитрец прячется в образ болвана. Человеческий росток с двойным нравствен- ным семенем.
Иноземный разведчик мог бы донести: «Чрезвычайно слож- но притворяться человеком! Всё время совершаешь ошиб- ки: то забываешь лгать, то выполняешь в точности дан- ные обещания, то начинаешь свободно мыслить и излагать. Люди сразу чувствуют чужака и в контакт не вступают».
Выдумать новое невозможно. Возможно лишь сопоставить данное.
В семье начальника от меди- цины постоянно едят тухля- тину, хотя два холодильника в доме забиты продуктами и дарами от излечившихся больных. Секрет необычных вкусов очень прост: социа- лизм научил людей думам о по сле-по сле-по слезавтраш- нем дне жизни и крайней бе- режливости. Поэтому свежие продукты лежат до послед- него срока, а те, у которых появился душок, съедаются, их уже не жалко. Подобным способом хранят тушенку
военные интенданты: НЗ на случай войны пополняется, а банки, пролежавшие на пол- ке десяток лет, реализуются. Ментальность!
Творческий мозг подобен раздоенному вымени, и если регулярно не «сцеживать» мысли в какую-либо форму
– придёт болезнь.
Гуманность? Всего лишь бес- страшие перед будущим!
Для прогрессивного консер- ватора годится алгоритм:
«Нет, нет и ещё раз нет, но всё-таки… да!»
Были в гостях у отца. Старик болеет, но держится на спо- койном старании жить. Его концепция здоровья сегодня: надо беречь себя. А ведь ещё десять лет назад он утверждал
Времена цветения чувства, силы, ума и веры – не совпадают.
136
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
обратное: нечего себя беречь, пусть организм закаляется от болезней – ведь борется, ведь побеждает же! У отца гла- за подёрнуты пеплом, в них потух огонь сопротивления. И вот ведь чего боюсь: отец чувствует, что моя сыновняя любовь к нему обретает запоз- далую настоящую силу; почи- тание родителя становится высоким и безусловным; сына мучает невозданная благодар- ность за подаренную жизнь. Вдруг отец воспримет эту лю- бовь как последнюю итоговую точку смысла своего бытия и
– расслабится окончательно, умиротворится, обрадуется смерти… Посылаю ему мыс- ленный ток своего тепла, а при встрече – не договариваю, не раскрываю створок внешней сдержанности, надеясь увес- ти старика от умиротворения. Дразню недовольство. Но по- кой его крепок уже: он спо- койно, без нервов сообщил, как мачеха уничтожила все фотографии моей матери, его жены, его единственной свет- лейшей любви. Мать умерла в 49 лет. Отец ушёл позднее. Спасибо мачехе – родителей я ношу в своём сердце. Ничего другого от них не осталось.
Ничего навсегда не даётся. Соображай: ничто не уйдет навсегда!
Сегодня смотрят с иронией и сожалением на человека, пытающегося выдумать в ус- тоявшемся языке какие-то от- крытия, новые слова. Тщетно, язык уже сделан. Им просто пользуются. А не придёт ли в мире такое же время и для сонма мыслей? Кто будет ими пользоваться наподобие слов? И кто будет этот говорящий?
С. – мотогонщик, професси- онал на ледовых дорожках, одиннадцатикратный чемпи- он страны, человек могучей натуры, добрый, переживший сложнейшие травмы, – вдруг оказался бессилен перед от- вернувшейся славой. Соста- рился, стали забывать. Не- которое время держали ещё испытателем-конструктором на машиностроительном за- воде при КБ, но и там со вре- менем предпочтение отдали
Войти в тему так же трудно, как и выйти из неё. Лучше дейс- твовать в одиночку, или небольшой груп- пой, передвигаясь в нужном направлении скрытными коротки- ми перебежками.
137
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
не «свадебному экс-генералу» от спорта, а нашли молодых, расторопных, генерирующих идеи. Обиделся, стал прикла- дываться к рюмке, замолчал, заугрюмел и вовсе запил. Стал шофёром-вахтовиком, летает теперь на Север вкалывать, зарабатывать деньгу, крутить баранку «Урала». Испытание простой работой оказалось ещё тяжелее, чем испыта- ние потерянной славой. Сама мысль, что он теперь рядо- вой, что бригадир может на него наорать, заставить под- чиниться – это невыносимо! С. пьёт, потому что жизнь без фанфар ему хуже смерти. Фанфары звучат теперь лишь в его воображении – это му- зыка самооплакивания, слад- чайшая из музык! С. теперь снаружи – потухший костёр, а изнутри – концертный зал, где всегда играют «Реквием». Но справедливость и слава вер- нулись, правда, посмертно: мраморный памятник гонщи- ку один из самых красивых на кладбище.
Убереги чад своих от радос- тей, выигранных через пер- венство и тщеславие.
Инверсия понятий часто поз- воляет всё расставить по сво- им законным местам. Напри- мер. Инакомыслящие – это работники власти: аппарата
партийной верхушки, дирек- тора, главные, замы, замы за- мов… Они мыслят иначе, чем простой человек.
У каждого своё представле- ние о необычном. Кого-то мо- жет удивить просто волосатое яблоко.
Незатейливый комфорт жиз- ни неприхотливого человека можно испортить навязчивой отзывчивостью.
Подобно тому, как даже трус- ливая собака рычит на чело- века со слабой волей, излу- чающего боязнь, так малый ребёнок может реагировать на ласковую, просительную интонацию матери – это ин- тонация-провокатор, сигна- лизирующая о том, что нет препятствий для становления малолетнего тирана.
Вампир пришел к власти. Мир перевёр- нут. Ступени, веду- щие вниз, многим кажутся лестницей вверх. Шаг за ша- гом… От сытого – к голодному, от знаю- щего – к незнающему, от живого – к мёртво- му. Слава вампиру!
138
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Человек неожиданно изменил причёску, передвинул мебель. Для чего? Сам он, как прави- ло, объясняет новации очень невнятно: «Я так хочу!» А что заставило? О! Тот, кто не в силах изменить мир, обожает изменять окружающую об- становку.
Внутренний мир женщины угадывается по проявлениям во внешности! Если и внут- ренний мир мужчины читает- ся так же точно – это женщи- на в мужском теле.
Если человек не мазохист, его властно зовут к себе приятные ощущения.
«Делай, что хочешь, только не ври!» – говорил мне, пов- торял изо дня в день всё де- тство мой отец, пони-