«умения» – га- дость и омерзение; подыхай, мол, такая жизнь, без жалос- ти! Она и дохнет. И тогда две злобы в песочных часах друг на друга начинают смотреть, и ложатся часы набок, и кон- чается тогда течение времени, и начинается голод. Сначала небесный голод приходит, а потом уж и земной за ним не задержится.
Два друга, два тракториста из района, два честных парня- работяги попали, благодаря прихоти выборных игр, в пар-
бирателями собачьи слёзы:
«Мы же ничего не можем там сказать! Мы ничего в этом не понимаем!» Вот-вот! На это и рассчитывают хитрецы от политики, умудрившиеся од- нажды прикрепить на взнуз- данную клячу-народ ещё один хомут – псевдоучастие в псевдополитике. Дескать, сознательная лошадь лучше повезёт.
Мозг – это только «желудок» для мыслей. О! Сколько я знаю людей, у которых всегда
«несварение». Ноют, жалуют- ся на всё сразу, бедняжки!
Если хочешь, чтобы порок стал сильнее, вступи с ним в борьбу.
Коммунистический «царь» ввёл организованное издева- тельство над пьющими людь- ми. У магазинов – дикие оче- реди; бывает, давят насмерть. Запрет принёс дополнитель- ную ненависть-прибыль го- сударству-лицемеру. Расчёт оправдался: раб унижен, но терпит, – можно двигаться дальше. В этом вся покорён- ная Русь!
144
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Оперативность оценки, безо- шибочность чутья в беседе с незнакомым соплеменником целиком зависит от одного забавного внутреннего ис- кусства: попробуйте (причём, в одно и то же мгновение!) верить своему собеседнику сразу на все сто процентов и на столько же – не верить. Всё сказанное, зажатое в та- кие «тиски» внимания, прак- тически мгновенно теряет словесную «воду». Остаётся суть. Очень просто!
Красивая жена обходится зна- чительно дороже умной.
Снова, вновь и вновь думаю о временах жизни: времени потери друзей, времени поте- ри любимых, времени потери детей… Конечно, в каждую из этих потерь следует вложить смысл постижения: «Только то подлинно твоё, что отдано тобой». Зрелые плоды отры- ваются сами... Потеря не слу- чайность, потеря – результат! Зачем с каждой из этих утрат я отождествлял самоё себя? Ум странника холоден, а летящая душа не помышляет о возвра- те! «Чем это ты занят, такой хмурый с самого утра?» – пе- ребивает мои мысли вопрос жены. Пауза. Возвращение в реальность. – «Сейчас допью чай и пойду на работу». Пау- за. Я улыбаюсь.
Эгоизм подобен самоизоля- ции. Ты хранишь своё сердце в недоступности, а хотел бы любить. Но как твоего узни- ка услышит другой такой же узник?
В. умер триста лет назад, но был до того эгоистичен, что не пожелал расстаться с индиви- дуальностью души – голодал сто дней, пока она не «вылете- ла» вон, а тело стало её ждать, не портясь и не разлагаясь во влажном тропическом клима- те. Индивидуальная, не при- мкнувшая к общему мирово- му духу душа – своеобразный
«выродок», вершина эгоизма личности, ведь любое поле, дух приобретет лишь силу хаоса, если будет состоять из самоуправляемых индиви- дуальных первокирпичиков. Скажем, трудно представить, что будет с лучом света, если каждый фотон начнёт вести себя так, как ему заблагорас- судится. Аномальный фотон
– не фотон, это какой-то «дур- ной свет».
В древности земной наблю- датель встречал в небе неве- роятных драконов, а сегодня тысячи наблюдателей фикси- руют в свободном пространс- тве НЛО. Цивилизация рвётся в космос, гонимая не столько мечтой, сколько жадностью плодожорки. А прямого кон-
145
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
такта с иным всё нет и нет... Увы, искусство летающей рыбы непонятно искусству ныряющей птицы.
Поиск истины для отдельной личности похож на жизнь одинокого колеса: без движе- ния – падает. Зато множество колёс, сцепленные воедино, устойчивы даже в неподвиж- ности, но – неповоротливы!
Из Ленинграда на каникулы приехала студентка Н. Сес- сию сдала на повышенную стипендию, однако сама счи- тает, что оценки поставлены незаслуженно. Вместо отдыха Н. повторно учит дома то, что уже пройдено. Это не при- хоть: «Опротивела неопре- делённость мира!» Н. втайне хочет стать выдающимся аске- том, крупным специалистом. Даже в её любви есть глубоко скрытый расчёт, затыкающий вольницу чувств кляпом обя- зательных доказательств и целесообразности. Бедная Н! Ты, наверное, будешь с опоз- данием «учиться» своей люб- ви – одна, поседевшая, уже после того, как увидишь в зачётке чувств неисправимый
«неуд».
Достаточно в хаосе появиться одной-единственной констан- те, как весь хаос упорядочи- вается вокруг неё. В таком
случае, хаоса в мире не су- ществует! Или, наоборот, как раз только он и существует?..
Ползут по дорогам давилен горбы, в давильнях спешат на работу рабы. Качнись на уха- бе, автобус, качнись: водитель, постой, от работы очнись! Рули на просёлок, поищем, мой друг, где падают звёзды, где берег и звук. Трясётся, гу- дит обездушенный конь, лишь тянется шлейфом бензинная вонь. Плотней, чем поленница колотых дров, потеют рабы, да боятся воров. Ползут по дорогам давилен горбы: рож- дается утро, морщинятся лбы. Давильня, давильня! локтями под бок! нарывы словесные брызжут, как сок! В казённых домах и рубли, и еда, боятся рабы опозданий туда: отдать- ся, принять, закрутить, пе- редать – нельзя, невозможно
Сильный будет жалеть тебя, глупого, а слабый
– пользоваться твоей глупостью.
146
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
никак опоздать! А глас реп- родукторный бодро им врёт:
«Без вас всё погаснет! И утро умрёт!» И каждый, кто едет в давильне людской, – «Скорее
б погасло!» – желает с тос- кой. Качается горб, вертит сношенный скат, как бомбы на взводе, терпенье и мат… Но раб пожилой наставляет семью: «Я честную жизнь отработал свою!» Давильня, давильня, крепка твоя власть! Здесь каждый спешит на си- денье упасть. Была бы дорога, работа была б! Водитель весё- лый – всех едущих раб.
Каждый человек – это «квант»
эволюции.
Стремление к идеалу безу- словно – на него идут, как на свет. И к ложному свету, и к настоящему... Блеск и траге- дия обмана! Идеал в руках убийц становится абсолют- ным оружием!
Женщина укрепляется ил- люзией: внутреннее мужское упрямство она принимает за полностью отсутствующую внутреннюю волю. Женщи- на курит, легко соглашается выпить, многословна и кокет- лива, одевается ярко, в беседе ловко демонстрирует коммен- тирующий ум, безоговорочно уверена в своём исключитель- ном праве пола на уступки и
Одеваем голого коро-
ля. Реклама: «Инди- видуальный пошив имиджа из материала Заказчика!»
первенство. Люблю её. Но
«люблю» и «вижу» – разные вещи; я вижу в ней поведение проститутки-интеллектуалки, и, чтобы не оскорбить так на- зываемое достоинство, я улы- баюсь. – «Убери ухмылку!»
– Улыбка смущает иллюзио- нистов.
Утрата связи между искрен- ностью и интересом заставля- ет смотреть в гостях нудные семейные фотоальбомы, а в своём доме – доставать для показа свой такой же архив.
Новая литература? Это всегда поступок, в результате кото- рого появляется литература о
«новом».
К. не притворяется, это – его главный талант, за который и пострадал: ушла жена, увезла за собой всю мебель. К. столк-
147
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
нулся с проблемой устройства элементарного быта. «Алло! Здравствуйте! Скажите, по- жалуйста, это вы давали объ- явление о продаже двух кре- сел? Как!.. Как продали уже?! Св…» – не притворяющийся К. едва не вымолвил в теле- фонную трубку: «Сволочи!»
– в этом его несокрушимое обаяние, которое многие при- нимают за невыносимость.
К. предложил идею антика- тастрофы, но очень страдал от осознания плагиата; до идеи упорядоченности Создатель додумался чуть раньше.
Фальшь, именуемая убежде- нием, обычно действует в два приёма: сначала она заставля- ет обмануть себя самого, а уж только потом – обманывать других. И так далее. Точнее, так: далее – так, так, опять так, всегда только так. Личность, жёстко вставшая на платфор- му убеждённости, выражает не себя, а самодостаточность платформы.
Из двух удовольствий при- ходится выбирать: либо удовольствие читать, либо удовольствие писать. Много пишущий, мало читает, много читающий своего не скажет.
Секрет прозы: в ткань повес- твования вводятся, выражаясь
языком программистов, «мар- керы», психологические уста- новки, памятки, незавершён- ное действие или действие с предполагаемым развитием, вопросы, оставленные без от- вета и т. д., а через некоторое время прозаик возвращается к этим «маркерам» и – про- исходит у читателя великая радость: он узнаёт установки, вытаскивает их, наконец, из полуподсознательного уровня на уровень сознания, радует- ся, что его собственные пред- положения сбылись, вопросы и их развитие угаданы верно. О! Это возвышает самолю- бие читателя так же приятно, как полностью угаданный, к примеру, тест на интеллекту- альную исключительность. В этом и есть секрет прозы. Проза не учит, проза – тешит.
Возможно, кому-то придёт охота прочитать эти записи. Что ж, они зазвучат полнее, если в параллель к ним про- сматривать периодику девя- ностого года: события и кол- лизии времени находятся там, а настоящие записки – только эхо.
В результате конкурентного развития каждое полушарие нашего мозга – логическое и абстрактное – дало свой цве- ток веры: упование на расчёт и упование на чувство. На
148
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
одно нынче молятся техноло- ги, на другое богословы. Оба цветка тянутся к небу – за оп- лодотворением!
Удачливых людей поджидает опасность, подобная болез- ни водолазов-ныряльщиков
– глубинное