опьянение; чем проницательнее становится специалист в своей области, тем приятнее ему погружать- ся в пучину узкого знания. С какого-то момента можно с уверенностью сказать, что всплыть обратно к разнооб- разию жизни у «ныряльщика» от науки не хватит уже ни сил, ни времени.
Если у армии не останется возможности доказать свою доблесть на стороне, она дока- жет её на своем народе – убив его или поставив на колени. Хорошей армии, как хороше-
Утопленники (трупы) через некоторое время всплывают в воде, кумиры – в легендах.
му спортсмену, нужна посто- янная тренировка, без неё она теряет форму. Если нет парт- нёра, то есть врага, можно ис- пользовать «грушу», то есть
– свой народ. Этой Ахиллесо- вой пятой армии пользуются ослабевшие правители и пра- вительства. Когда трон начи- нает шататься, правители раз- решают армии пустить кровь. И слепая армия показывает единственное, на что способ- на – доблесть убивать и быть убитым. Правительство тут же начинает призывать народ гордиться славой военных. А сочетание гордости народа и славы слепой армии делают трон вновь неуязвимым и не- зыблемым.
Улыбка блаженного освещает
Апокалипсис!
В доме живёт очень ласковая собака. Она играет, заискива- ет, скалится, желая понравить- ся каждому, кто её окликнет. Даже в специальной книге про неё так и написано: «К несению службы не годится, любит всех». Такая порода... В том же доме живёт очень ласковая женщина. Вокруг так много ласки! Отчего же мне печально?
У руля партийной власти сто- ят особые люди. Не дураки. Не тупицы. Антивещество!
149
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
Антивещество по отношению к миру искусства и творчест- ва. Они любят «брать на себя ответственность», хотя никто их об этой услуге не просит. Даже наоборот. Во Дворце культуры открыли выстав- ку «Эротика». Пока в экспо- зиции были представлены лишь обнажённые женские тела, выставка благополучно работала, но как только там появились изображения об- нажённых мужчин – посыпа- лись угрозы и приказы «свер- ху»: выставку немедленно закрыть! Почему? Большинс- тво из «берущих ответствен- ность» – мужчины.
Что такое любовь? Я не знаю! Не знаю! Не знаю, сколько бы ни постигал глубины и слож- ности жизни! Ведь только са- мый примитивный ум может назвать любовью влечение
К распутству и ниги- лизму подталкивают два запрета: запрет- ная мораль на тело и табу на мысли.
двоих, их небольшой уют, их мир наслаждений, ревности, глупости… Любовь пульси- рует во всём: в каждом слове, в каждом времени, в каждом предмете – она не знает границ ни в мечте, ни в веществе! Од- ному хватает для любви мало- сти: утешения, комплиментов, потакания своим желаниям, прихотей, воспеваний приви- легий пола. А кто-то другой вдруг увидел иное: бесконеч- ный, жестокий мир, равно- душную даль, иные законы иных измерений; для такого любовь – это бросок через край, через всё невозможное! В любви столько пронзитель- ных несовпадений! Как часто одна любовь становится для другой смертельным чудо- вищем! Каждый свободен в своем выборе. Каждый свобо- ден в своей любви. Кто есть с кем? Только лишь направ- ление душевного тока позво- лит отделить в опаснейшей свободе любви высокую жер- твенность от обыкновенного блядства; любовь отдаёт, са- молюбие – требует; терпение и вовсе напоминает страсть к подаянию – этим душа никог- да не насытится!
Женщина начала гулять. Вернулась в середине ночи, прокуренная, наглая. Муж спрашивает утром: «Пришло время расставаться?» – «Ты
150
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
так считаешь? Но, пойми, я же люблю тебя! Просто мне хорошо с ним, я с ним – дру- гая…» – в голосе её чудится скрытое злорадство, защита своего «законного» права на
получение удовольствий, ка- ких требует, тщательно обе- регаемая в глубинах натуры, самочка. Муж виноват? Да. Козочка осталась на лугу одна и без привязи.. Любовь испарилась, превратилась в облачка разговоров на кухне... В словах – «запах» лжи.
Женщина тешилась с горос- копом: «Ну, вот! Видишь! Я натура впечатлительная, не- последовательная, могу увле- каться. Чего же ты хочешь? Это заложено во мне, за-ло- же-но! И от этого никуда не денешься: нельзя требовать от человека то, что ему не дано. Не да-но! Понял? Я ни в чем не виновата!»
Гороскоп?! Замкнутый круг? Даже если гороскоп верен, не будет ли отважнее попро- бовать пройти весь его круг, впитать в себя, в свою жизнь все его черты и характеры, все его счастливые и несчас- тливые знаки? И – разорвать замкнутость!
Вот приходит утро: «Здравс- твуй, жизнь моя!» – «Уби- райся к чёрту, спать желаю
Ты идёшь?
Значит, ты сделал свой выбор!
я!» Вот приходит полдень:
«Здравствуй, жизнь моя!»
– «Убирайся к чёрту, есть же- лаю я!» Вот приходит вечер:
«Здравствуй, жизнь моя!»
– «Убирайся к чёрту, лечь желаю я!» Вот приходит пол- ночь… Вот приходит утро… Вот приходит полдень… Вот приходит вечер… В зеркале качается глаз голубизна: не вернулась заполночь любимая жена.
Судьба закончила вращенье, целует душу забытьё: в тебе нет силы на прощенье, во мне нет воли на житьё.
Презрение к утратам подде- ржит самолюбца в его новом выборе.
Влюблённость не должна де- лать ставку на прошлое. Пла- тить придётся разочаровани- ем.
151
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
После того, как человек на- учится говорить, его почти невозможно научить слу- шать! Кто ты, что ты, зачем ты? – нет иного средства для ответа, кроме слова! Слово универсально и для плоти, и для духа. Особый посредник: воин, миротворец и парла- ментёр. Слово! Что мы ищем, сопоставляя два мира – внут- ренний и внешний, – пытаясь за счёт кривизны одного мира выправить кривду другого? А, выправив, ужасаемся новым искажённым перспективам. Мы по-прежнему ищем Чело- века! В себе, в окружающих, в боли и в любви, в страсти и аскетизме, в потакании мысли и в оглушении вином – всюду мы ищем одно: что называть в себе Человеком? Увы, то, что мы называем этим именем се- годня – далеко от абсолюта и гармонии, да ведь и гармонию
Собой владеет тот, кто владеет своей истори- ей: в прошлом – свет,
в настоящем – сила, а в будущем – дерзость. Чтобы жили они у того, кто владеет всем сразу, в единой горсти, словно ладанка.
всяк понимает на свой собс- твенный лад. Не совпадают масштабы человечности, мо- рали, духовных высот, не сов- падают усилия различных че- ловеческих жизней. И вновь череда рождающихся, уми- рающих, воюющих и созида- ющих существ Земли бежит по ниточке времени навстре- чу убийственной загадке: что есть Человек? Кто шепчет в самую душу: «Ищи! Ценой каждого своего мгновения – ищи!» Это правда: за каждое твоё сегодняшнее мгновение заплачено мириадами мгнове- ний твоих предшественников. Человек! Он, наверное, всю- ду, во всём, в каждом нарече- нии, в прошлом и в будущем:
«Он – это ты, найди его обя- зательно!» – шепчет и шепчет властитель Задачи. – «Ищи! Человек необъятен!». Неверо- ятна и прекрасна бесконечная жизнь, так стоит ли губить её ограниченной жаждой и слепым служением цели? – « Ищи Человека! У этого пути нет ни конца, ни начала».
Едва пригрело солнце, едва пробились наружу из ветвей первые листья, как Яблоня проснулась и заплакала: «Ох, не вырастут плоды, ох, не хва- тит мне солнышка!» День и ночь Яблоня громко причита- ла над своей судьбой: «Ох, но- чью кроты обгрызут мои кор-
152
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
ни! Ох, побьёт меня градом! Ох, размоет дождь землю! Ох, спалит меня молния! Ох!..». А плоды, тем временем, зрели и наливались соком, им были безразличны волнения мате- ри-яблони. Наконец, пришло время сбора урожая: «Кому нужны мои дети, кто их возь- мёт? Посмотрите, какие они красивые и сладкие!» Но ник- то почему-то не захотел сор- вать замечательные плоды. Они упали и сгнили. «Ох, как я была права!» – в отчаянье закричала Яблоня. Но никто в саду не пожалел её.
У меня есть много товари- щей, которые начинают дела со слов: «Боюсь, не полу- чится…» А когда получается
– радостью, бывает, не с кем поделиться, потому что заго- вор в начале сильнее резуль- тата в конце.
Не надо меня ценить, а надо меня любить. Сердечная рвёт- ся нить: в любви не бывает цены! Ты видишь: вот дом пустой – не с этой я и не с той, не грешник и не святой: люб- лю только то, что любимо.
Любить СВОЕГО мужа или
СВОЮ жену очень удобно
– личных проблем становится значительно меньше.
С художником Г. случилась осенняя история. Художник был не простым, а думающим пьяницей. То есть, принадле- жал к тому редкому племени осквернителей покоя жизни, которые применяют филосо- фию на практике. Итак. Ху- дожник Г. покинул мир, за- крылся на загородной даче и трое суток кряду горько пил в одиночку, думая о тщете и о бренном. Трудно сказать, до чего бы он додумался дальше, но в лесной глуши его отыс- кала знакомая девица, которая тоже в эти дни думала о тщете и о бренном. – «Убей меня»,
– спокойно попросила деви- ца. «Ладно, – лениво согла- сился исполнитель. – Снимай туфли, в галошах пойдешь. В лес. Здесь не буду». Ми- нут двадцать девица жалела туфли, потом решительно пе- реобулась в галоши, и двое
Если счастливая женщина начинает вдруг жаловать-
ся вслух, то за её дальнейшее счастье придётся платить.
153
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
холода девица, завидев пала- ча. – Развяжи сейчас же!» – Он развязал. Девица стукнула его напоследок и убежала жить. А мастеру жить или умереть
Удовлетворённая
обида может воспри- ниматься как состо- явшаяся свобода.
зашагали в чащу. В руках у Г. были топор и верёвка. В лес-