– узна- ешь, кто ты сам?
– Как с тобой легко! – сказала она.
– Ты даже не представляешь, насколько тяжело мне это даётся! – сказал он.
Моё «Я» – это «родовое име- ние», где множество взаимо- связанных личностей собраны под одной крышей. Здесь есть и свой «барин» и свой «пас- тор», и свой «оболтус-разно- чинец», и «повар», и «дворец- кий», и «юродивый», и масса
разной вспомогательной «че- ляди». Точно в реальной жиз- ни, они далеки друг от друга, они умеют кичиться, ненави- деть, унижаться и доносить, быть благородными героями, тайно любить и бунтовать. В этом «родовом имении» не так-то просто встретиться с самим собой: ты ведь не ве- даешь, кто ты – повар, барин, дворецкий?..
Плохая помойка беспокоит весь квартал. Возможно, учас- тившиеся встречи с «инопла- нетянами» вызваны именно этим обстоятельством.
К чему искать контакт иноп- ланетный? – Мы друг для друга чуждые миры!
Самовлюбленные мужи под- вержены разложению в той же степени, что и нежный, скоропортящийся плод ман- го. Степень разложения лег- ко угадать по выдвигаемым требованиям. Ведь что они, в сущности, хотят для себя: прислуживания? обслужива- ния? или полного служения? Всякий мужчина в образе «не- жного плода» – порченый.
Сектант работает в режиме
«проводника», поэтому Исти- на для него – служение, даже если по проводнику течёт лишь сила иллюзии. Служе-
210
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
ние не оставляет места для несерьёзного отношения к жизни, для озорства и для сомнений. Верующий серьё-
зен, как труп, игра и свобода ему оскорбительны.
И чего только мы не вкуси- ли, и в какой не колели поре! Если запах махры над Россией
– лихолетье стоит на дворе.
Провинциальное кокетство: недостаток культуры и интел- лигентности компенсирует- ся манерничанием. Так, мой знакомый пьяница-препо- даватель начинает отчаянно
«акать» на манер столичного говора, едва зайдёт разговор о чём-либо возвышенном.
Искусство и голод – взаимные вещи: желудок урчит, да фан- тазия – хлещет!
Надо бы исправить: есть Че- ловек – нет проблемы, нет Че- ловека – есть проблема.
Оглянись! Что принесла твоя жизнь окружающим: вопросы или их разрешение?
Вариации. По поводу эгоис- тов мужчин: есть жена – есть проблемы, нет жены – нет проблем. По поводу эгоистов женщин: есть муж – нет про- блем, нет мужа – есть пробле- мы.
Кто мог позволить при табу игру с огнём, тому в кро- мешной общей тьме светло, как днём.
Играют роли два паяца – не жить дано: воображать! злу виртуозно отдаваться, или бездарных утешать!
Она свободна и ещё более одинока. Она осталась наеди- не со своей правотой. Правота и свобода её мучают. В пус- том пространстве вокруг себя она лихорадочно расставляет
Не разжёвывайте за меня мои грехи! Мне неприятно глотать кем-то разжёванное! Я разжую их сам!
211
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
мнимые обстоятельства-де- корации, которые с радостью принимает за гнетущую ре- альность. Ах! Ох! – Требуется выход из надуманной безвы- ходности. Ищущая выхода, на самом деле ищет утешения. Сначала она недолго поищет его в ком-нибудь близком, а потом весело и неприлично побежит из тесных своих де- кораций по голому полю не- плодородной своей свободы!
В моде лечебное голодание. Прилавки магазинов пусты. Украшаю кухню лозунгами:
«Если кушаешь жиры, по- падёшь и ты в жмуры! Насто- ящая свобода – это стол без углевода! Повторяй весь день подряд: хлеб – наркотик, са- хар – яд!»
Пришло такое время, что добыть аккумулятор для мо- тоцикла – проблема из про- блем. Пластмассовая баночка с электричеством чуть ли не дороже жизни. Ей Богу! На моих глазах пьяный мотоцик- лист въехал – лоб в лоб! – в трезвого мотоциклиста. Пья- ный просто «вырубился», а трезвого выкинуло инерцией, спасся, можно сказать. Толь- ко руку сломал, ногу сломал и голову ушиб. И что? Лежит он на земле, а меня, подо- шедшего, просит: «Слушай, друг, отвинти крышку, сними
аккумулятор!» Ладно, отвин- тил, снял, передал лежащему. Мужик пододвинул баночку под себя, устроился поудоб- нее, даже закурил, умирот- ворённый. «С таким трудом доставал!» – объяснил сквозь гримасу боли. Понятно, шок. Странная реакция. А «пья- ном» мотоцикле – труп. А живой человек счастлив: ак- кумулятор-то цел! В России сильнее смерти только дефи- цит.
Почему настоящие професси- оналы так любят рассказывать байки о своей серьёзной рабо- те? Почему удачливые рыбаки и охотники хвастают? Потому что настоящие профи – всегда дети: дело для них – игра.
Обращение на «вы» – форма отчуждения, или более того
– форма оскорбления. Не ве-
Труднее всего люди расстаются
со своими обидами.
212
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
ришь? Тогда попробуй сказать своей жене: «Вы!»
Любимая сказала: «Видеть тебя не могу!» Что ж, значит, её глаза готовы к тому, чтобы видеть другого.
Из поездки по Забайкалью я привез как-то камни-полу- драги: агаты. Несколько моих друзей постепенно, в течение лет, «вытягивали» эти камни от меня к себе, а получив, ис- чезали куда-то. Странная при- мета: дарю камни – лишаюсь друзей… Из привезённого оставалась небольшая горс- тка третьесортных осколков, которые увидела жена. О, сколько вдруг обнаружилось нетерпения: «Дай!» Отдал. Не верить же, в самом деле, в дурацкие приметы? Вскоре и разошлись.
Найдя для себя элик- сир бессмертия, мы, наконец, докажем, что глупость вечна.
Дух людского стада, дух ци- вилизации – не плоть от при- родной плоти и не дух Божий; дух цивилизации синтезиро- ван искусственно, подобно пластмассе; для небесных обитателей он так же дёшев и так же опасен экологически.
Вежливость изъясняется, а любовь бессловесна. После каждой близости он говорил своей жене: «Спасибо».
Она играла в девочку, старея: плевать, кто рядом, только бы не жмот. Быть рядом с нею вроде лотереи: проигрывай... Выигрывает – «спорт»! Она хотела больше, чем имела, а всяк имел лишь то, что не хо- тел. Она светить, как лампоч- ка, умела
– на огонёк «включаемый»
летел.
Молчит об этом правильная пресса, но каждый «въехал», от ЦК до блатаря: зачем ис- кать пяту у Ахиллеса? По яй- цам пнул и – нет богатыря!
Трамвай был поздний, чуть ли не последний, ночной. В салоне безлюдно. Только жен- щина и мужчина. Он подошел к ней, улыбаясь, со словами:
«Всё-таки, как хорошо быть свободным от комплексов, быть раскованным! Правда? Как хорошо видеть и чувство-
213
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
использует в своих целях и покидает отработанный мате- риал…»
Художник сказал:
«Не работать я в этот мир пришёл, а чтобы жить не зря!»
вать другого человека, ничем его не обязывая. Просто так! Понимаете, просто так! Уже поздно… Ну, улыбнитесь же! Давайте я доеду с вами до вашей остановки и провожу вас…» Женщина с ужасом обнаружила, что мужчина трезв, в жизни она не испы- тывала такого страха; из ярко освещённого трамвая она выскочила задолго до своей остановки – в спасительную, одинокую тьму.
Дочери не было скучно с от- цом лет до двенадцати. Потом
– скучно. И вот снова инте- ресно. Потому что ей теперь двадцать, она умна и снис- ходительна к дурашливости старшего, а отец, всё как и прежде, любит рассуждать не- понятно и бестолково: «Дух, моя дорогая, паразитирует на человеческом теле: вселяется,
Если тебе уже нечего ценить, некем дорожить и ни в ком ты не нуждаешься, – предоставь себя тому, кто нуждается в тебе. И ты перевернешь свой мир, подобно песочным ча- сам, заведёшь его на новый ход: всё, всё опять будет за- ново!
Летом вода становится гряз- ной и от этого цветёт: приро- да самоочищается, организуя при помощи тепла, бактерий и волн цветущую грязь в зелё- ные катышки – так образуется новый слой сезонного ила; к осени все катышки уплотня- ются, тяжелеют и опускаются на дно, вода к холодам стано- вится особенно светлой… А каким «илом» и на какие глу-
Ложь в обычной жизни пользуется псевдонимом: Вера.
214
К н и г а с л у ч а й н о с т е й
бины мы осядем сами в сезон холодного ума и прозрачных душ?
Человек знает несколько ты- сяч слов и мыслит словами. Собака различает до милли- она запахов и мыслит запа- хами. Так чей «словарь» бо- гаче?
Погибнуть в борьбе – ещё не значит быть убитым.
«Букет» болезней перед смер- тью – это полная «компенса- ция» за непрожитые постиже- ния.
Бог видит всё, его молчанье скорбно, оно прозрачно, как прозрачна пустота, и в этой чистоте нет осужденья, волне- нья нет и жажды назиданий: всё видеть – высшая работа; беспомощность – великого удел. Сравни: огромный лай- нер океанский вдруг в дере- венский пруд попал… Что сможет он?! Мужик самодо- вольный денёк-другой на чудо подивится, да и распилит чудо на куски: нехай лежит, авось, в хозяйстве пригодится. Бог целым был лишь в детском представленье; взрослеющий осколки подберёт, и в небо голову задравши, отрешён- ный, вдруг замолчит и де- тство ощутит: всё видят все!
– граниты, травы, люди… Но
Знают всё только дети. Взрослые знают только то, что успели заучить.
вместо мироизреченья любая плоть спешит изречь себя. Убого это изреченье! Наивно верить, что слезоточением возможно звёзды выманить с небес; суть Бога недоступна слепым и грубым путникам
– словам. Бог видит всё! Так стоит ли, ребятки, короткий век расходовать на прятки?
«Устал я!» – говорит человек. И перевозит свою усталость из одного места в другое.
Настоящий отдых, так же, как и свобода, приходит «изнут- ри», а не снаружи: суетой суе- ту не унять.
Многие люди в работе напо- минают аптечные пузырьки, на которых должно быть обя- зательное предупреждение:
«Перед употреблением