низмы начинали грохотать, от- деляя зерно от шелухи. Сезон! А припомнилась мне эта кар- тина аж в старинной крепости на берегу Средиземного моря. Тоже сезон! Толпу туристов
«молотят» и «провеивают» в узких каменных улочках, го- нят «крепостных» сквозь тор- говую сетёшку. Идёт процесс отделения чистых денег от блуждающей там и сям дву- ногой «шелухи». Фу! Опом- нились! Взялись под ручку с добрым человеком, нашли ук- ромный уголок у моря и – сбе- жали в иное пространство. В беседу. Как это принято у нас. Языком молотить.
– Что есть высший результат человеческой деятельнос- ти? Встреча! Только живая встреча! Согласны? Тираж, авторский диск, автограф на лаковом проспектике – всё это имеет смысл как напоми- нание о высоте внутреннего состояния в миг встречи. Не более того. Мы все, так или иначе, ищем себя. Согласны?
А встреча с собой бывает мак- симальной лишь в присутс- твии особого «катализатора»
– внимательного и понима- ющего другого человека. Но ему, другому, как и тебе, вечно ведь некогда. Вот и торопимся, тараторим. Так и ищем сами себя. И не находим. Почему? Потому что потому! Нашим живым встречам придумали замену: тираж, видео, науш- ники… Эрзац. Согласны? Как аукнется, так и откликнется. Разве такой я сам себе нужен? Поспешный, поклоняющийся бумаге или монтажному сто- лу. Человек или не человек? Творческих «консервов» уже слишком, слишком много… Вы согласны?
Хороший у меня был собесед- ник на лавочке у моря. Почти ничего не сказал в ответ. Как Золотая Рыбка. Только слу- шал очень внимательно.
И
Что такое «энер-
гия текста»? Кажется, у совре- менных это назы- вается «побеждаю- щее резюме».
Миф о величии – миф пос- тоянный. При таком подходе совершенно не важно: чем жить? кем жить? куда жить?
Опять-таки снится мне сон. На сей раз в форме полити- ческой сатиры. Вроде плаката что-то. Все неподвижные, но смотрят выразительно. Пред- ставьте, что вы шли, шли по дороге, а дорога вдруг возь- ми да и оборвись. Нет ничего впереди! Невольно тут огля- нешься… А позади – батю- ши-светы! – эшелонами, друг за дружкой разные истори- ческие персонажи, как кар- тонные тени стоят: и царские особы, и офицеры, и красно- армейцы, и вожди пролетари- ата, и поэты иных времён, и проповедники, и висельники, и казаки-разбойники… – все молча таблички какие-то в руках держат. Что там на них понаписано? Ба! У всех одно и то же, одно-единственное требование: «Возродимся!» Испугался я адской толпы привидений в этом сне и пос- корее очи к небу возвёл. А там от края и до края общий ло- зунг с двоеточием, как с заря- женной двухстволкой, навы- лет бьёт. «Россия: с надеждой на прошлое!»
Небесная русская литера- турная «твердь» значительно крепче политической. А уж
про ещё более жидкие зем- ные «брызги» и говорить не- чего. Твёрже всего у нас там, где небытийно. В вымысле смысла. Для литературы – это благо. Поскольку литерату- ра – процесс. Но какой? Есть ли что-то новое? Или совер- шенствуемся в старом? Какой ценой даётся успех? Литера- турная «твердь» над нашей землёй плодороднее земли. Какие столпы на этом «гуму- се» поднимались! И сами в него уходили. Что ни тема, то человек! Что ни человек, то тема! Тематические столицы России неисчерпаемы! Даже один человек здесь может быть столицей! Даже один че- ловек, зачастую, содержит в себе Родины больше, чем вся госпропаганда вместе взятая. Невидимая «твердь» – наше последнее богатство. Тоже ис- черпаемое, к сожалению. Но пока «удельные веса» распре- делены в нём всё ещё очень правильно. Золотая крупин- ка-душа перетягивает милли- оны мыльных пузырей… Так должно быть и так пока есть. Это – миф и урок русских для себя самих!
А сколько самодельных флюгеров по огородишкам да участочкам на великой Руси своими вертушками-пропел-
лерами трещат? Неисчисли- мо! Дунет ветер, развернёт
куда надо оперение, подставит лоб вертушки потоку – пош- ла работа: «Ф-рррр!» Трень- брень! Завертелся пропеллер! Не велика работа, а приятно, весело на двор выйти: шумит потешка на колу, навек в зем- лю воткнутая. Пускай трясёт- ся. Никуда не денется, не уле- тит. Флюгер – символ русской жизни. Лишь бы ветер из-за моря упал на равнину, а уж поймать-то сумеем. Не впер- вой! Да фанерное оперение от старости не сломалось бы, а то нос по ветру не удержать…
«Ф-рррр!!!»
…Вот и мне «прилете- ло» от нынешнего времени
– неприятности. Надо бы оп- равдываться, но не буду. Это как с одеждой. Запачкали
– лучше не растирай пятно. Не оправдывайся. От грязи спасения нет. Она сама кого хочешь найдет. Век такой. Грязь заказывают. Грязь тор-
И Чуден мир в своей
повторимости!
гуют. Грязь покупают. Грязью кормят. Грязь прославляют. Грязью казнят и грязью милу- ют. Всё загажено! И на небе, и на земле. И в голове, и в сер- дце. Что делать? Буду просто ждать. Отсохнет, авось. Или я, или она.
Молчаливое это дело
– вдох. А выдох? Ну, смотря
где! В одном месте – песня, а в иных краях – только стон…
Не хочется! Не хочется правды, пришедшей от хищ- ных могил. Не хочется сказок чужих. Не хочется очи ронять
пред Всевидящим – долу. Не хочется к свету внутри про- шагать через тьму, что пасет миллионы. Не хочется средс- твами прошлого горя о буду- щей радости помнить. Хочется! Мгновенной, единс- твенной правды, рождённой на миг и живущей в поступке. Хочется!
Невозможно увидеть и ра- зобрать проблему, находясь внутри неё. Следует отстра- ниться. Невозможно увидеть
проблемы жизни, находясь внутри жизни. Кто же зряч? Художник, поэт! Тот кто уме- ет «забыть о себе» ради новой картины; «третий глаз» видит быт – небытийно. Не с это- го света. Поэтому «нижняя
ложь» для большого поэта смешна и наглядна, а жизнь среди призраков – в тягость. Художник рождается в смер- ти.
Небытийное зрение помо- гает связать путь ошибок сво- их – безошибочно.
Литература, текст, смысло- вые поля, знаки и значимость
– это особенный «клей» на- ции, позволяющий гражданс- кому самосознанию «сцепить- ся». Через что?! Увы, прямого способа создать коллективную личность из многих людей я не знаю. Обязательно «че- рез» – через силу посредника: вина, религии, страха, или об- щей возвышенности в память, в фантазию. Где же взрослому читающему сегодня предлага- ется «быть, как один»? В яме! В традиционной историчес- кой «анатомичке», где учеб- ным образом разделывается труп очередной русской прав- ды. А если человек не желает знать способ сей? Очень уж трудно душам дышать через сменяемые пропагандистские
«фильтры». Удушливость на- чинается. Честное слово! Нет сил больше «дышать» кри- миналом, например. Мутит. Любви хочется. Общечелове- ческой, не меньше! Обществу нужны какие-то иные образ-
цы общезнаменующей «клее- вой» информации. Для этого писателям придётся показать пример. На себе.
Как много сегодня детских сочинителей! Это неспроста. Взрослые для завтрашнего дня безнадёжны. Они доволь-
ны собой, они спешат, они знают искусство оправданий и компромиссов, и поэтому
– неисправимы. В мире взрос- лых царствуют ложь и пока- зуха. Взрослых уже слишком много на земле! Они очень опасны. И многие взрослые служат всесильным царям
– обману и самообману. Ко- нечно, они об этом знают, но до поры-до времени детям ничего не говорят. Детство
– узкая полоска жизни, на ко- торой слова о любви, добре и красоте ещё имеют какое- то значение. Идет тотальная война начал – человеческого с нечеловеческим. Дети – пос-
И Русских завора- живает «поющая боль». Это – точ- ное определение сути русской лите- ратуры вообще.
ледняя надежда. На что? На продолжение вечно не взрос- лой банальности – живой жизни...
Взрослые обожают «каять- ся» или «искать недостатки». Так их научили. Однако ни то, ни другое не пригодится для
того, кто способен на реаль- ное движение от природного своего рождения в физическом теле к высококачественной смерти – рождению в «теле смысла». Развитие человека
– это уникальный эволюци- онный угол атаки. Феноме- нальное ускорение. Вниз, или вверх. Зависит от постановки крыла и «набегающего по- тока». (В отличие от «равно- душной» природы, которая предпочитает из всех кривых эволюции просто ровную ли- нию).
Жил-был «Институт пси- хологии». И жил-был Автор. Вдруг – звонок: «Здравствуй- те! Вот какая задачка. Русские
народные сказки прославляют воровство и хитрость, не учат труду. А все традиционные сказки Запада – очень жесто- кие и прославляют индиви- дуализм. Не на чем воспиты- вать самых ранних малышей! Нынешним детям не подходят устаревшие архетипы. Нуж- ны новые. О толерантности, о
мировом масштабе в личном мышлении, о престижности карьеры и здоровом образе жизни. Напишите, пожалуй- ста!»
Мир взрослых – предатель. Об этом хорошо знают стари- ки, дети и инвалиды.
Если слушать мелодию чьей-то жизни на манер му- зыкального восприятия, то не трудно заметить, что края
жизни более симфоничны и
«высокочастотны». Середи- на бытия – самое продолжи- тельное время существования
– «опущена» в скучное, одно- тонное гудение. Как в транс- форматорной будке.
Худший вид усталости
– испытание бездельем. От
прочтения произведений многих современных авто- ров «расслабухи» и «чтива» усталость та же самая, что и от долгого смотрения в экран телевизора. В клиповом мире энергия произведений – пара- метр новый. Кто кого читает? Книга тебя, или ты книгу? Современный Текст – весьма высокотехнологичное произ- ведение. Ф-