– это начало новой жизни, переименование, перекраши- вание, перекраивание старых схем, видение начала в раз- рушении. Ритуал не может быть родителем жизни, этот бред и постичь-то невозмож- но, но мы ведь есть и мы в нём живём, и как выйти – не знаем. Работница кафедры всерьёз советовалась со мной:
«Пора бы уж диссертацию
делать, коллега пообещал за тридцать тысяч рублей напи- сать. Как думаешь, не доро- го?» Я думаю, что не дорого. За вранье в России и жизнь не жаль положить.
Игра с будущим стала в боль- шей степени опираться на игру с формой жизни, отод- винув приоритет содержания на план желательный, но не- обязательный. Форма жизни сегодня первостепенна, это её праздник. Простая оболоч- ка перемещается во времени куда успешнее, чем содер- жательная информация. До- статочно слепо повторять из поколения в поколение язы- ческие поклоны, чтобы каж- дое новое поколение напол- няло их своим содержанием. А если содержание утеряно или испорчено? Генные пов- реждения внутри семени... Но оболочка всё равно доставит семя по назначению, в буду- щее. Иногда мне кажется, что сегодня все мы присутствуем при конструировании новой скорлупы, новой капсулы неотрадиций для путешест- вия в завтрашний день. Этот орешек, заложенные в него безбожие и деятельность, скорость и силу, не раскусить даже именем Бога…
Вот так я и договорился до зёрен дьявола.
Скорость, безмерная скорость
– главный сегодняшний идол.
Куда успеть? Не важно. Глав- ное – успеть, главное – ско- рость. Включиться, влиться, вырваться, не утонуть, уце- леть… Знакомо? Правилам нового культа подчиняются все, даже бомжи, поэтому нетрудно предсказать судьбу устаревающих идолов. Они напоминают сумасшедших, которые выходят на сверхна- пряженную трассу цивилиза- ции, воображая себя регули- ровщиками, стрелочниками, вещими знаками, спасителя- ми этого несущегося мощного потока. С точки зрения пото- ка, являющегося олицетворе- нием скорости и поклоняю- щегося этой скорости, помехи на дороге – это только помехи, создающие дополнительную опасность. Они будут либо уничтожены, либо сметены на обочину, что, собственно, в так называемых развитых странах и произошло. В рус- ском варианте ни одна уважа- ющая себя «помеха» на обо- чину не согласится, хотя её вполне устроит театральная, смакуемая гибель. У проиг- равшего на Руси всегда есть последний шанс на победу
– мученичество.
Суета-суета... Суета – пово- дырь и пастырь шести милли- ардов, и остановить её можно лишь в одиночку.
До своей смерти культ питает- ся человечиной, после смерти
он становится явлением куль- туры, чтобы питать челове- чество. Язычество позволяет идти от низшего к высшему. Но подлость и глупость могут развернуть этот путь на про- тивоположный.
К слову, само писание по- добных текстов – это попыт- ка вывернуться в самом себе (мол, я с вами, но это не я), и
частые произношения по за- явленному поводу: «чур меня, чур!» Слова ещё никому не помогли на этой земле, но разговор с самим собой в при- сутствии другого может быть полезен. Первым в тебе про- клюнется твоё собственное слово, которое поможет на- чать своё собственное дело. И схема жизни, и материал для её плоти, воплощения, – всё заключено в самом человеке. Не ищи «вечной» опоры сам и не становись «вечной» опо- рой для другого – вот и свобо- да, вот и жизнь. Мы зависим друг от друга больше, чем ал- коголик от водки.
А честной люд куда-нибудь да лезет – кто в политику, кто в бутылку, кто в петлю, кто за границу. Ещё одна черта стол- бовой дороги русской цивили- зации – стрелочников больше, чем движения.
Скажите, где ещё, в каких Тмутараканях, передовое слу- жит примитивному?! Руково- дитель секты, купивший на
деньги прихожан дорогую ма- шину, разве редкость? Норма. Скажите-ка, когда это правда на Руси приносила благопо- лучие? То-то. В конкурсе обе- щаний всегда выигрывает тот, кто лжёт чудовищнее других. Совесть, механизм личной непозволительности, сузил свои права. А непозволитель- ности, которая живёт в обще- ственном мнении, теперь не существует и вовсе. Ситуация и впрямь напоминает лабора- торную. А что дальше? Никто не знает. Поэтому все ждут. Что-то очень постыдное и непривлекательное есть в нашей национальной склон- ности к самокопанию. И надо понимать, что никому, кроме нас самих, до этого нет дела. Ментальных врачей не су- ществует, зато существуют ментальные убийцы. Не сто- ит помогать им путем само- убийства, лучше исцеляться, чтобы не было больше подоб- ных разговоров и самокопа- ний. Наверное, это главный признак здоровья нации – она перестаёт себя анатомировать и ковыряться в своих боляч- ках, являя их миру, как на- ивысшую ценность. Если это старость, то нужно достойно
подготовиться к смерти, если это врождённый дефект, то не стоит возводить его в ранг национальной гордости и особой черты. Здоровое «не болит», подобным образом
«не звучит» и не стремится прилипнуть ни к какой вол- шебной, сиюминутной сия- тельности.
В свете вышесказанного ко мне легко приклеить ярлык человека из прошлого, риту- ально брюзжащего по поводу падения нравов. Но любой брюзга на эту тему – человек из будущего, призывающий не наслаждаться катастрофой. Своим детям я обязан сказать: будущее отвратительно, зако- ны безнравственности ничто по сравнению со звериным периодом выживания, кото- рый нас ждёт; моралью станет просто борьба за факт своего существования. Тот же, кто понесёт в себе зёрна человека и человечности дальше, вы- нужден будет противостоять мраку в самом себе, – быть лучше и мощнее его, потому что противостоять больше не- где. Любое противостояние снаружи, в мире внешнем, имеет пометку «слишком поз- дно». Нельзя ухудшению вне- шнему дать в пару ухудшение внутреннее, пойти по пути адекватности.
Племя людей на Земле напо- минает мне мыслящий дождь.
Каждая отдельная капелька способна мыслить категори- ями неба, породившим её. Духовные тучи над Россией всегда были густые и с мол- ниями, пришло, видать, время
«пролиться водам». А капель- ки и не возражают.
К сожалению, статья несёт таки в себе интонации злопы- хателя, типичного толмача на Руси, частичного неудачника,
– почерк мысли любого граж- данина с русским паспортом. Я уверен в том, что я говорю, и я разочарован в том, что я говорю. Возможно, при ре- дактуре захочется кое-что из- менить. Трудно быть весель- чаком и оптимистом там, где уместнее молчание. По край- ней мере, разглагольствова- ния дилетанта помогают не скатываться к «изображению» жизни, к образу бодрячка, и не приговаривать на каждом шагу: «Всё отлично, полный порядок». Хотя, честно го- воря, всё именно так. Никто ведь не знает – я изображаю то, что я есть, или я есть то, что изображаю. Сила жизни совершенно беспрепятствен- но перетекает из мира приви- дений в мир плоти и обратно. Очевидно, ей абсолютно без разницы, чем пользоваться для того, чтобы жить. А мы причём? В том-то и дело, мы
– ни при чём. Демоны игра-
ют сетками схем, сети ловят живую материю, а каждая отдельная жизнь имеет право бороться за свою независи- мость, чтобы положить на- чало, в случае победы, новой вселенной. Не за металл люди гибнут, за право быть собой и быть с собой.
4.
Всё опять сводится к воп- росу о принадлежности. При- надлежащий себе крайне раз- дражает тех, кто принадлежит
кому-либо или чему-либо, то есть принадлежит правилам или является источником пра- вил для собственного пове- дения. Белую ворону на Руси всенепременно стараются раскрасить.
Свободный человек управля- ется свободными желаниями, поэтому желания должны быть высоки, а управление
– воспитанным. Вот и всё, что требуется для сочетания лич- ной свободы и коллективного несумасшествия. Для России, там где сложение дает минус, это важно.
Вообще, идея служения – это фундамент будущей агрессии. Служащий в России агресси- вен по своей природе. Так на- зываемый независимый чело- век сам является источником оригинальных действий, фи- зической, интеллектуальной
и духовной жизни. А кому это надо? Выскочек на Руси ре- жут с особым удовольствием именно по этой причине. Они вступают в непримиримый конфликт с любой службой и её воинственными птенцами. Условность в России безу- словна. Каламбур в словах и на бумаге. Впрочем, как и в жизни.
Собственный «царь в голове» обречён здесь вести беско- нечные войны за свою неза- висимость. Работа в самом себе с детских лет ведётся «на оборонку». Беда внутри нас, снаружи лишь террикон об- стоятельств. Два мира – вне- шний и внутренний мир че- ловека – словно соревнуются в давлении: кто кого переда- вит. Давлении правил, давле- нии обстоятельств, давлении воли. Обычно побеждает мир внешний, поскольку обыч- ный человек негерметичен. Это немаловажное обстоя- тельство нашей человеческой природы ловко учитывают руководители ритуальных об- разований, сект, партий, церк- вей, закрытых клубов, на эту удочку легко попадаются эго- исты и самолюбцы. Глубина цивилизации весьма велика, давление снаружи огромно, страшно представить себя дырявой подводной лодкой, сквозь щели которой ты весь заполняешься продуктами
этой цивилизации и не спо- собен противостоять изнутри ни личным упрямством, ни интеллектуальным барьером, ни личной верой. Здесь-то и помогут правила, сектантская крепость. Но за безопасность жизни придётся отдать доро- гую цену... – жизнь.
Ложка мёда к бочке дегтя! Последние несколько л-