з песни… Разумеет- ся, смысловая нагрузка «слов под музыку» легче коллектив- ных бесед и исследований, зато какова эмоциональная приподнятость! Общение ин- теллигенции в стиле «чудный получился вечерок» – при- знак социального бессилия, помноженного на коллектив- ное бесплодие. В общем-то, картина обычная для Руси. В городе очень много одарён- ных, интеллектуально избы- точных, интересных, духовно продвинутых людей. Это тоже несомненные «производс- твенники», они производят идеалы, высшие человеческие ценности, мотивацию жизни вообще. (Конечно, можно по- заимствовать эту мотивацию и из-за океана. Французскую моду, например, или немец- кие идеи, или американский порядок… Русская история учит: будет только то, что уже было. И я этого не хочу). Коллективное самооглупле- ние собрания интеллигентов
– очень важный жизненный показатель, характЕрная и ха- рАктерная наша особенность. Умён только царь-батюшка, хотя бы в собственной голове. Это тоже замкнутый городс- кой круг, выход из которого надо искать, искать и искать. Уж если люди образованные
в качестве платформы для общения выбирают то, что заведомо ниже их потенциа- ла, то что говорить о собра- нии гораздо более массовом
– городских жителях, и соб- рании не на два-три часа в элитном месте, а в городских замусоренных кварталах, за- гаженных подъездах, тесных квартирах, осквернённых заводских цехах. Что может быть общим знаменателем там, чтобы почувствовать об- щность? Как в древности – за- бава народа, кровавая драка на льду? Кровавая радость, кровавая гордость. Вечная низость, возводимая будущим в ранг самобытного счастья. Столы, бесконечная пьянка, пошлость и примитивность общения. Знакомо? То же ка- сается и, казалось бы, благо- получной, лаковой стороны городской жизни. Проблемы одни – общаемся через при- митивное.
Город – это тот же самый коллективный разум. Он не может ощущать себя беско- нечно в деструктивном паде-
нии. Коллективность нужна, чтобы подниматься, а не па- дать. Кто научил Россию это- му массовому самоубийству? Энск – город убитый. В духов- ном плане продолжать почти нечего. Его коллективный ра- зум и его ядро, его головушка
– интеллигенция сегодняшне- го дня – может лишь начать, как всегда, с себя, то есть на- чать с начала, прикладывая к себе в качестве знаменующих, мирящих и вдохновляющих мерок нечто, подходящее под весь колоссальный диапазон задачи гражданского самосо- знания. Этим нечто не могут быть ни архитектурные ре- шения, ни административный приказ, ни заезжий, сверхзна- менитый гастролёр, ни даже собственная, известная на весь мир знаменитость. Город
– это вектор, делающий жизнь разрозненных человеческих душ упорядоченной в своём внутреннем движении друг к другу. Новый человек не мо- жет быть востребован по мер- кам старого времени и старо- го места. Он создаёт новизну из самого себя, бесцеремонно пользуясь, как самим собой, ближним и на тех же правах отдавая себя для решения за- дач другого. Личная энерге- тика жизни совпадает с энер- гетикой жизни общественной в двух диаметрально проти- воположных случаях: либо в глубоком падении, либо в процессе вознесения. Между этими полюсами плавает зо- лотая середина, линия жизни, линия обыденности, равнове- сие повседневности. Рождать и поднимать материки куль- туры – это не удел одиночек.
Нужно рождаться, работать, добывать прибавление жизни и умирать на одном и том же месте, обогащая своими уси- лиями и фактом своей жизни родную землю, а не истощая её.
Ситуация описывается афо- ристично: чем больше я поз- воляю городу быть бездуш- ным и неинтересным, тем с большим упорством он тре- бует этого же самого от меня. Кто кого. В такой постановке мы с городом – не партнёры. Он существует вопреки моим желаниям, я существую воп- реки его усилиям. В лучшем случае, равенство наших уси- лий порождает иллюзию ста- бильности, бездарный резуль- тат, равный нулю.
Как на птичьем дворе, со всех сторон слышится кудахтанье беременных несушек, призы- вающих пространство дать им возможность опустошить- ся. Куд-кудах, куд-кудах… Полны богатством и головы, и сердца, и руки тянутся к рабо- те… А на деле? Только бани, да кладбища. Сумбур – это не печать времени, это – стиль.
По капле узнается оке- ан. Умные, милейшие люди, каждый из которых и ходя- чая кафедра, и практическая
социотехнология, сходятся вместе, чтобы получилась… толпа интеллигентов. Наибо-
лее чувствительные молчат, вздрагивая и переводя взгляд от одного тезисно тараторя- щего источника к другому. Вот оно! – Вся энская куль- тура и есть толпа интеллиген- тов. Им хорошо по-одиночке, им плохо вместе, тесно. Они собираются вместе, чтобы ис- пытать тайное удовольствие: как хорошо уйти! Их не объ- единяет ничего, что превыша- ло бы их самих.
Мне привычно говорят: ты винтик в машине государс- тва, в машине города, в ма- шине непреодолимых схем и формальностей. А я не хочу быть винтиком. И даже кир- пичиком не желаю. Я – живая клетка и я – мост, в строитель- ство которого желал бы вло- жить самоё себя. Необычный мост, не между странами и не меж берегами – он от жизни к жизни. В качестве опоры мне слишком мало минимальной оплаты труда и простых удо- вольствий, а в качестве цели я не могу представить и не хочу видеть потолок своих лишь личных возможнос- тей. Потому что есть высота иной атмосферы, приводящая опостылевший сумбур к гар- монии, есть неведомый дух, одушевляющий души, – всё то, что делает жизнь вещей человечными.
Господи, научи меня триж- ды: быть собою, дать собою и
быть всеми.
Ни социальные, ни гумани- тарные, ни психологические технологии не поднимут мёр- твого. Нужна духотехноло- гия, чтобы живое зажглось от живого, а не механизм крут- нулся от механизма. Русская душа, как лампадка, дуальна в своём свечении. Сумеем ли сложиться осколками света, чтобы увидели этот маяк из прошлого, чтобы детям оста- вить в подарок не тьму?
Перед моим духовным взо- ром встает Энская дивизия, идущая в полный рост. Не на врага, а за своим неугасимым светом, удивительной силой человеческого духа, которая позволяет держать спину пря- мой, а лицо невозмутимым даже под пулями. Сегодня опасности стали невидимы- ми. Они убивают душу, они в изобилии летят с экрана теле- визора, на любом перекрестке вы можете получить ранение в сердце, вас может убить постовой, врач, учитель, прос- то грязная ругань случайных подростков. Убить вашу душу. И ещё одним мертвецом в го- роде станет больше. Вступайте в ряды духовного ополчения. Клятв не требует- ся. Внутреннее обязательство
– кратчайший путь к самому себе и к настоящему делу.
Как видите, без патетики не обошлось. Но, мне кажется,
это совсем не стыдная пате- тика. Потому что она идёт от сердца.
СДЕЛАЙТЕ ТАК, ЧТОБЫ Я ЗАХОТЕЛ! Есть люди-идеи и есть
люди-принципы. Одни вопло-
щают первое, другие – второе. Идеи и принципы новейшего времени – это новые люди. Обычно после очередного об- щественного потрясения они поднимаются со дна. Мироус- тройство принципиально не становится другим, не меня- ется даже пропорция между насильниками и насилуемы- ми.
Социальное брожение под- вигает к поиску новых соци- альных качеств. Если бы не сегодняшний мир насилия и жестокости, беззащитности и бесправия вокруг, то я никогда бы не смог обнаружить в себе любопытный психический механизм: мне не дано изна- силовать кого бы то ни было. Женщину, например. Просто потому, что она этого не за-
хочет, просто потому, что моя власть над действиями при- надлежит приоритету любви, а не инстинктам. Получается очень сложная и тонкая штука
– управлять своими собствен- ными желаниями в этом деле я могу, лишь управляя жела- ниями партнёрши. А желания не случаются насильно.
Мне хотелось бы видеть по- добное отношение между властью и народом. Когда жажда обладания становится господствующей, наступает закат эпохи. Обладание зара- нее должно позаботиться о том, чем оно будет обладать. Кроме «хочу» и «не хочу» в говорящем мире нет ничего. Это принцип. А то, что нахо- дится между этими полюсами жизни – её идея, которая ни- когда не была определённой. Вывод чудится таким. Если я в свое собственное время испытываю агрессивное дав- ление со стороны и участ- вую в разнообразных формах насилия в качестве жертвы, это означает одно – в жизни катастрофически не хватает самцов, тех персональных и коллективных сил, которые позаботились бы о моем же- лании жить.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Эти тексты появлялись на свет в то время, когда их автор крутил педали велоси- педа. Мысли затвердевали, обретая словесную форму, не за письменным столом, не в замкнутом ящике квар- тиры. Слова катились на магнитную ленту диктофо- на в окружении мелькающих кадров жизни пригородного шоссе, обдуваемые встреч- ным ветром, заглушаемые рёвом пролетающих мимо автомобилей. Поэтому они и собраны под общим, баналь- ным и кокетливым, названи- ем «Заметки на полях», где под «полями» понимается пространство самой жизни, обочина её пути – полуметро- вой ширины кривая ленточка асфальта, разрешённая для велопередвижений.
Жизнь сама по себе не яв- ляется для человека причиной длить своё небезусловное су- ществование. Вероятно, же-
лание жить находится вне до- сягаемости для наших чувств и разума. Часто ловлю себя на мысли: мир внутри меня не- полноценен ещё и потому, что сам я не могу почувствовать в нём пружину