ную ветвь, просто хороший
человек, генератор культур- ных новаций, деятель, че- ловек, экологичный в эмо- циональной и нравственной части своей жизни. Сегодня образовался устойчивый крен в рациональность. Выгода стала очередной «националь- ной идеей», которая нивели- ровала человеческую жизнь до нуля. Когда во время войны во Вьетнаме американского генерала спросили: «Сколько стоит человеческая жизнь?», он не задумываясь назвал цену: «Один доллар семнад- цать центов» – столько стоил винтовочный патрон.
И
Самое лучшее лекарство – весёлый нрав.
В условиях сегодняшне- го «мотивационного хаоса» жизни, диссидентов следует искать вне рациональности,
сейчас они находятся в зача- точной фазе, возможно, что и не родятся и не поднимутся. А это означает гибель стра- ны, ни больше, ни меньше, так как нет необходимейших э в ол ю ц и о н н о - с о ц и а л ь н ы х
«дрожжей». Можно вывести в аксиому: Самиздат является необходимым атрибутом су- ществования государства. По- этому, неважно в каком виде, но пока государство сущест- вует, существует и диссиде- нство, в различной форме.
Где фронт борьбы? Пожа- луйста. Ментальный захват в России налицо, идёт преоб- разование голов, душ, сердец, воспитывается новое поколе- ние. Гитлер воевал с Россией танками – проиграл; сейчас воюют грантами, тренингами и управляемыми поощрения-
И Несчастная лю- бовь? Ба! Разве может быть любовь
«несчастной»?!
ми. Тот, кто не способен жить и развиваться в заданном на- правлении, отсекается эконо- мической цензовой дистан- цией и, чаще всего, погибает, спивается, например, или теряет персональный иници- ативный импульс. Процесс, который происходит сейчас
– это не процесс ассимиля- ции, это – оккупация. Обычно страна шла на страну порохом и железом, но пришло время, когда образ идёт на образ.
Диссиденты, самиздат – это антифашистское движение
30-х годов внутри Германии, движение сопротивления, пар- тизанские отряды. Сравнений много! В каждом конкретном времени – своё проявление самости. Без этого не инте- ресно. История придёт к рас- тительному нулю. Что ж, за один короткий человеческий век можно, пожалуй, найти ответы даже на сакраменталь- ные вопросы: «Что делать?»,
«Кто виноват?» Правда, от- веты будут тоже временные и спорные, поскольку их легко покрывает и смущает вопрос:
«Куда жить?», – вектор жиз- ни, стрела, направленность, устраивающая всех и вся.
Вот на этом самом «куда» русская нация и поймалась. Ее, как слона за хобот, водят кому не лень, и куда не лень. Это – дополнительная пища,
энергия, современное развле- чение любителям самизда- товских качелей, на которых качаются бунтари. Прогресс, несомненно, побеждает – уже не виселицы. И ещё нюанс: диссидент – это не террорист, не взрыватель. Он болеет за всех, чтобы жить комфортно, ему во что бы то ни стало нуж- но изменить среду вокруг, но сделать это не в его силах… И он просто транслирует то, что ему удалось изменить внутри себя, – посредством любых форм Самиздата. К слову ска- зать, невелико различие меж- ду диссидентом-эмигрантом, и тем, который остался здесь. Всюду и всегда битва за себя оборачивалась битвой с дру- гими. Всё ныне изменилось до полной инверсии. Гипоте- тических «других» почти не стало, мир стал слишком уж прозрачен для «прямого пере- ливания» образов жизни. Ос- таётся в этой свободе послед- няя схватка – с самим собой за себя самого. Религиозный финал…
У социального процесса – диссиденства – есть благород- ная сверхзадача, замешанная на жертве, гибели, испыта-
ниях. Каждая эпоха форми- рует этих «отщепенцев» со знаком «плюс», и они состав- ляют удивительное ядро на- ции, неважно, эмигрировали
они или нет. Существовали
«поганцы», которые спеку- лировали на этом «плюсе», заявлялись во всеуслышание банальные бузотёры, эгоисты, психически больные люди, но существовали и те, которые подчинялись непреложности внутренних сил; они словно чувствовали некую свою мис- сию и не могли жить иначе. Они, чаще всего, не встреча- лись между собой, жили за несколько тысяч километров друг от друга, однако состав- ляли некое виртуальное ядро общества, сами того не по- дозревая. Пройдет двадцать, тридцать, сорок лет, очеред- ная эпоха закончится, этим людям поставят памятники, будут ими гордится – в Рос- сии покойников любят, прав- да, потом и памятники могут разрушить.
Это сплочение, это ядро очень похоже на процесс возникно- вения… искусственного ал- маза. Ужасное по силе вне- шнее давление, и, о, чудо, из мягкого, мажущегося графита появляется алмаз. Сдавлива- ешь его – алмаз, не трогаешь
– остается куском угля, такие разные материалы при одина- ковой структуре. Диссиденты
– алмазы тоталитаризма.
Действующий диссидент останется диссидентом при любом общественном строе.
Правда, окончание определён- ной эпохи может его убить, сделав заодно известным. В чём и как проявляется сегод- ня атакующая внешняя среда? Она – есть фактор уничтоже- ния другого, новейшего рода: безразличие, равнодушие, аморфность, невостребован- ность. Человек закрывается сам в себе и медленно, но верно гниёт. Кого-то спасает Интернет, кто-то создаёт вос- требованность сам для себя, изобретает некое подобие творчества в различных при- кладных проявлениях. Сегодня другая эпоха не по календарю – в мире допус- тимой идеологии. Цензура существует, но другого уров- ня. Убеждения сейчас никого не интересуют. Возможно, существуют аппараты, про- слушивающие телефоны, чи- тающие электронные письма, но – этот интерес банальный:
И Происходит декабрь. Нулевая
точка года.
Мало света.
деньги, связи, влияние, ин- формация, имеющий цен- ность компромат.
Может быть, нынешний диссидент гнездится не в го- лове, как раньше, и не в сер- дце, как ещё раньше, а, уж
совсем просто – в кармане, в бумажнике?!
Вокруг этой темы можно сколько угодно философство- вать, ясно одно: в результате Самиздата получается нестан- дартный человек.
Можно ли утверждать, что независимо от того, в каком обществе человек родился и воспитался, существует пред-
расположенность, фатум, и он в любом случае будет дисси- дентом, вечным оппозиционе- ром? Вопрос риторический. Утверждать мы не можем, вероятнее всего, диссидента, всё же, рождает среда обита- ния плюс, конечно же, собы- тия, общение.
Самиздат, как трава, пробива- ющаяся сквозь асфальт: каза- лось бы, ничего нового про- изойти не может, но – сначала появляются трещинки, потом ростки пробивают себе всё более широкую дорогу. Пока мысли-трава маленькие, они живут свободно, станут боль- шими – будут уничтожены. Во времена окаменевшего го-
сударства Российского не пе- чатали Некрасова, пытались судить Гоголя, Салтыкова- Щедрина…
Диссиденство – явление, по- рождённое энтропией систе- мы государства. Оно, как ре- лигиозный догмат, например, раз и навсегда определяет
«истину». Это – духовная и интеллектуальная смерть, но жизнь сильнее смерти, она вновь и вновь будет зарождат- ся и расшатывать застывшее. Все идеологические схемы претендуют на истину в пос- ледней инстанции, даже со- ветская, которая во многом повторила православие («за- веты отцов наших и дедов» передавать в неизменности). Советская система взяла с православия кальку, сильно её урезала, но применила те же самые схемы. Религию в древ- ности откровенно использова- ли «для снижения культурного уровня населения», применя- ли как механизм управления толпами. Как же сохранить себя в толпе? «Могучие куч- ки» одарённых личностей в царские времена – не тот ли самый островок свободы?!
Самиздат – тема вечная, са- миздата не бывает бывшего. Как тема свободы, сущест- вовала и будет существовать.
Можно рассматривать его только в различные периоды
истории – как встряхиваются пресловутые «опилки» и как они вновь ложатся. История России – замкнутый круг: проблемы остаются одни и те же. Мы знаем, где лежат граб- ли, знаем, когда мы на них наступим и как нам попадёт, знаем, что мы на это скажем, но... это ничего не меняет. Диссиденты – люди, которые использовали себя, чтобы про- двинуть в жизни что-то. Абсо- лютное большинство людей используют что-то, или кого- то, чтобы продвинуть себя.
А как же знаменитые акты самосожжения на площадях?
– Не более, чем истеричес- кий бросок; человек, делаю- щий подобное, слаб, он – де- зертир, а не воин, бедняжка, очарованный чувством собс- твенной правоты; это – игрок в крайности, привлекающий к себе внимание, бросающий на сукно жизни последний джокер – публичную смерть. По-сути, это – мотив мести миру и к диссидентству он не имеет никакого отношения.
Как ни крутись, всё сводит- ся к неутешительному фокусу: сегодняшняя среда, нынешние времена – начало идеологии
по имени «выгода», когда без государственного окрика ни- велировались все нравствен- ные ценности. Русские люди опять, в который уже раз, ока-
зались в идиотской ситуации,
– в положении внутренней эммиграции; они вынуждены хранить Родину в себе, по- тому что Родина снаружи их не хранит, а убивает. Это но- вейшее наше государство, эта среда являются идеальным местом для роста новой вол- ны диссиденства, духовного, на сей раз, и мы уверены, что скоро об этом услышит мир. Да, со времени начала нового, демократического периода, прошло два десятка лет, и, небось, следует таки ожидать появления новой старой фор- мы протеста. В каком виде она проявится