на без- отчётная жажда жизни вне тисков обстоятельств! Чело- век ведь рождается не только для того, чтобы платить нало- ги и участвовать в массовых пиар-балаганах. Так и хочет- ся воскликнуть: «Милые мои друзья! Пишите! Пойте! Ри- суйте! – Спасайте себя и спа- сайте других!»
2.
Ложные ценности стоят зна- чительно дороже настоящих. Потому что они низки. К со- жалению, многое из высокого
тоже опустили до натураль- ности и соблазна: высокие технологии, высокую литера- туру, высокие отношения, вы- сокое чувство, высокие мыс- ли, возвышенные мечтания и высокое восприятие. Конеч- но, интеллектуальная элита сохраняет и приумножает всё вышеперечисленное, потому что понимает: главные цен- ности цивилизации в карман не положишь. А в массовом тираже – нужели только «опу- щенные»? Дистанция между теми и другими практически уже непреодолима. Пожалуй, можно предречь будущий со- циальный взрыв, причиной которого будет не социальная,
а духовная несправедливость. Вполне самоочевидно, что истинные ценности требуют вложения средств и сил, а ложные – обогащают и раз- вращают.
Боль – мать поэтов. Они пла- чут капельками света, которые освещают страшное. И в про- шлом, и в настоящем, и даже в будущем. Их замкнутый круг
– вертикален. У маленьких поэтов слова освещают их внутренний мир, у больших
«болевого» их света хватает на всю Вселенную. Рационализму не понять: по- эты пишут не для того, что- бы «осчастливить» собою весь мир, а для того, чтобы быть счастливым в любом из миров. Поэты хотят, чтобы миров было много. Чтобы путь развития вёл к внутрен- ней свободе человека, а не к смирению, внешнему рабо- лепству и страху. Невидимый мир не может быть единым
И Неоправленное сокровище поймут и оценят лишь единицы.
для всех! Так что, воспетое единообразие и единодушие
– постоянное преступление, совершаемое «пастырями» толпы. Однако это преступле- ние не получится совершить в высшем, где, как известно, нет ничего тайного. Поэтому
«опустить до единства» – за- дача любой системы. Любой! А уж система с системой и снюхаются, и споются, и сго- ворятся. Благо, что вместо слов – одни цифры теперь... Неспроста умные головы по всей земле бьют тревогу: проблема глобализма – когда всё со всем перемешалось в едином стандарте – означает конец творческому пути сво- бодного человека. «Единс- твенный» мир не потерпит никаких отклонений от шаб- лонов, матриц и схем. Слава Богу, поэтов много и шанс пе- решагнуть ловушку «окаме- нения в рацио», конечно есть. Я подразумеваю под словом
«поэт» не только тех, кто спо- собен выражаться творчески, а вообще всех тех, кто спосо- бен воспринимать жизнь опо- этизированно. Армия одухот- воренных велика, как бы то ни было. И манифест их ясен и прост, как здоровье: «Миров на земле должно быть ровно столько, сколько рождённых живёт в настоящем!»
Итак. Вот вы читаете строки... Умелые, или не очень. Не важ-
но. Важно, что в мыслях вита- ет вопрос: «А кто есть поэт?» И сердце вдруг тихо ответит:
«Поэт – не толпа».
3.
И третье. То и дело с раз- ных сторон доносятся голо- са: «Мир переворачивается!» Неужто?! Ну, наконец-то!
Всё лучшее, но бывшее пос- ледним, внутри меня возьмёт верх и будет править поступ- ками. А когда новый «царь в голове» окрепнет, он выйдет наружу и поставит правильно то, что сегодня существует в реальности вниз головой. И два верных советчика – му- зыка и стихи – будут рядом, авось.
Ах, мечты!
Варвары рушат язык. Словно храм, разрушают они всё, что грамотно в книге, что свято в
И
Стоит ли эху забо-
тится о том, чтобы
«доказывать» свою оригинальность
в материальном мире?
душе. Очень весело рушить! И геройствуют те, кто беспло- ден.
... Вот мой тест на «поганых»: поганые люди, поганое вре- мя, поганый политик, поганая ложь, поганая пища, поганый начальник, поганые мысли, поганая память, поганые шко- лы, поганая старость, доро- ги, газеты, слова и зарплаты
– поганое всё! К чему то под- ходит? Боже, есть ли, ад сей кромешный на грешной зем- ле? А поэт рассмеется сквозь слёзы в ответ: «Вот мой тест на «прекрасных»: прекрасные люди, прекрасное время, пре- красные чувства, прекрасные взгляды – в мире нет ничего не прекрасного!»
Творчество – личная лестни- ца в личное небо. Озарение творит человека. А страх по- рождает послушников. И не братья они, и не враги в пе- ревёрнутом мире. Шаг за ша- гом, шаг за шагом куда-то... Вверх, или вниз? Пишем себя, и читаем себя... Пишем собой и читаем собой... Ах, мечты! Кто-то песню поёт оттого, что схватил. Кто-то песню поёт оттого, что отдал. Пой осто- рожно! В перевернутом мире мечты убивают друг друга.
На планете сосуществуют два вида жизни: природная вечность, и «жизнь после
жизни» – детище культуры и разума, цивилизация. Наш с вами мир. Каков он, как по- нимают и ладят друг с другом великие силы? Природа для цивилизации – незаменимая ценность, цивилизация для природы – вряд ли… Два уди- вительных мира даны нам, живущим, – исток вдохнове-
ния и ремесло постижений. Для чего же рождается сам человек? Что он должен по- нять, что стремится успеть? В шуме больших городов, в су- ете и тревогах вырастает мир хищного разума, дерзких от- крытий его и железных побед, а в отдалённой глухой дере- веньке другое – здесь столица покоя, любви, терпеливого сердца и ясной, как день, кра- соты. Берегут люди всё, что им важно и нужно. Провода,
СТОЛИЦА ЖИЗНИ
и дороги, словно нервы, про- растают в таёжную глушь. А навстречу спешащему миру бегут: и сердечные письма, и чья-то посылка для внука, и срочный заказ… Всё спешит, все спешат – друг для друга помощником стать.
На карте селеньице – даль- няя точка. Поездка туда – на- стоящее путешествие. За вре- мя неблизкого пути хорошему
человеку или гостю многое можно рассказать. Что живут там не простые люди, а по- томки кержаков, староверов, что когда-то давным-давно пришли в эти глухие земли, спасаясь от напастей жес- токого мира, спасая чистоту своего мира внутреннего. О! Внутренняя чистота! Её не- возможно описать словами, но её отчётливо ощущаешь при каждой встрече. Сильный человек подобен свету: взгляд его ясен и прям, речь безыс- кусна и понятна, мысли под- купающе бесхитростны, а пос- тупки – почерк достоинства и уверенности. Каждый чело- век здесь – исток себя самого: независимый, и в то же время общинный, отвечающий за всё и вся в округе. Свобода ведь не в том состоит, чтобы брать от жизни, как можно больше. Наоборот, именно дающий
– человек с неограниченны- ми возможностями. Дающий другому, значит, дающий и себе. Нравственная молитва, воплощённая в повседнев- ности, куда лучше и важнее повседневности, отданной бесплодным молитвам и про- сьбам… Село – столица цель- ных и очень красивых людей. Это так. У маленькой Родины
– самая огромная сила. Сила начала начал! Здесь берёт своё начало могучая река России
– Кама. На краю села журчит
студёный ручеёк. Наклонись. Зачерпни. Испей. А теперь – закрой глаза и помолчи. Слы- шишь? Такой же ручеёк есть и в твоей душе. С него-то всё и начинается.
Гимны в честь простоты создавались не в городе, – в раздолье лесов и полей наших звучала, как песня, и трель
колокольчиков под дугой, и
«песнь ямщика». Просторы остались, остались и песни. Нынешний сельский «кре- пыш» по-прежнему широк на- турой, широк его шаг и неуто- мим характер. Его невозможно смутить, нельзя подкупить, и даже малой заработной пла- той настоящего упрямца не испугаешь. Любой обыватель на селе – фигура публичная, политическая, каждый – не- сомненный «центр обмена информацией». Но не той ин- формацией, что льётся с экра- на телевизора. Тут особенный
И
Отдельно повто- рю: «Смерть свету не помеха!»
случай! Тук-тук-тук! В дом пришёл почтальон – это зна- чит: и разговор душа в душу, и тёплые слова от сердца к сердцу. Прямое переливание жизни. Что ж, жизнь потому и прибывает, что отдаём мы ей больше, чем получаем. Так было и так будет. Значит, и обиду в старости в себя самих не допустим – выдернем её с корнем вон, как сорняк в ого- роде.
В городе можно рассматри- вать по отдельности и людей, и работу, и домашнюю жизнь, и даже само время. А в сель-
ской местности, особенно в дальних, «медвежьих» угол- ках так не получится – здесь нет ничего «отдельного». Любая служба – важнейшая часть живого социального ор- ганизма. Почти автономного в своём плавании по волнам непростой нашей русской истории. Сами ведь знаете. То штормит, то штиль мёрт- вый, то безбрежная мель за бортом… Но ничего, ничего! Главное – цел родимый ко- раблик. Вот и плывём даль- ше, целуемся, женимся, детей рожаем, стариков провожа- ем. Читаем и пишем – сле- ды оставляем. Шумит, как и прежде, пилорама, музей древнего села получил новое помещение, школа полна де- тьми. Почта в самом центре!
Как и положено. Рядом вы- росла вышка радиоэлектрон- ного ретранслятора. Внутри почты всегда есть люди. Как- то даже неловко называть их
«клиентами» в условиях, ког- да все друг друга знают с де- тства. Свои к своим приходят охотно, тянутся к общению. И по делу, и, конечно, «погово- рить просто так». Последнее, зачастую, поважнее дел быва- ет. Какие ж это «клиенты»?! Село – одна семья. Связанная историческими, кровными и духовными узами. Так что, ещё вопрос: кто кому нужнее и кто кому помогает? Город деревне, или деревня городу? Деревня легко и щедро «спон- сирует» всякого городского гостя