Кричалки, пыхтелки, рыдалки (тексты)
Бумага стала сценой времени. К этому разделу прилагаются гитарно-песенные мои «причиталки» и «кричалки», родом из семидесятых-девяностых. Незамысловатые стихотворные тексты, которые были написаны более 30-40 лет назад, а прозаический «конферанс» к ним - сегодня. Бумага стала сценой времени. А в роли главного выразительного средства этого произведения выступили… цифры. Даты под юношескими стишатками. Это, это – неубиваемые свидетели русского безвременья! Ничего не меняется в сути нашей! В "ЛЯ" БУДУ! читать полностью (HTML) Рисунки Александра Кириллова.
Есть у барина баня и веник...
Шумный успех на сцене я имел всего лишь раз. Это случилось в лесу, на Булычевской поляне, где проходили полулегальные слеты авторской песни. Концерты обычно проходили ночью. В ту ночь меня, изрядно «отключенного», вытащили за ноги из альпийской штормовой палатки (этакого брезентового пенала высотой 45 см и длиной 180 см), дали гитару и вытолкали на сцену. Чтобы не упасть, я схватился за стойку микрофона. Наделал много шума, но на ногах удержался. Потом закричал в темноту: "Под нарко-о-о-озом мой мозг-г-г-г!!!"
Из сожжённого
А история такая… В то время я не только портил бумагу, но старался испортить и желудок. Пивал. При этом еще и портил тишину – пел. Тройная «порча» доставляла окружающим большие хлопоты, а лично мне приносила неизъяснимый кайф «суицида в рассрочку». Явился однажды ко мне на кухню мой закадычный друг и собутыльник Володя Скворцов. С собой он принес два предмета: редакционный магнитофон «Комета» и напиток «водка» в количестве 2 бут. Сказал так: «Будешь сначала петь. По трезвянке. Потом угощу. Это – архивная запись. Вдруг ты подохнешь, а у меня ничего не останется…» Речь показалась мне очень логичной. И я – взвыл под семиструнное изделие из фанеры! Прошли годы… Тексты эти я давно сжег в числе прочих, всего – два мешочка средних размеров. Жег в лесу, в дождь, убедился, что рукописи и впрямь горят чертовски плохо, особенно в форме «общих тетрадей». Какой-то случайный грибник, обнаружив нестандартного дурачка в лесу, у костра с горящей бумагой, бежал. То ли он решил: шпион! То ли на лице моем прочитал особую роковую «печать». Бежал! Время было очень уж махровым. Советским. За анекдоты – срок давали. За самосожжение – расстрелять могли. После этого вандалистского акта я долго молчал, не писал ничего кроме газетной обязаловки. Через семь лет понял: так называемое «вдохновение» -- это слепота и опьянение небом. В ремесле нужна просто точность и знание задачи. В небе есть все. Берешь нужное по потребности. Образы, аллегории, энергию, ритм, видение, смысл, слова… При чем тут какое-то вдохновение?! О сожженном я забыл. Пока вдруг не выплыла на свет божий давняя пленка. Оригинал сегодня находится в Архиве авторской песни у Петра Трубецкого в Москве, а некоторые тексты с пленки расшифровал в Ижевске Алексей Красноперов. Так они вернулись ко мне. Но… не нашли меня прежнего. Ничего не осталось: ни вина, ни бумаги, ни оглашенного крика. Ну, не выбрасывать же сирот во второй раз. И я их приютил у себя. «Скажи мне спасибо!» -- говорит мне при встрече поседевший Володя Скворцов. Спасибо. ИЗ СОЖЖЕННОГО читать полностью (HTML).
ЛЕВ РОДНОВ - МЫСЛИ ИЗ КНИГ/F5 - обновить цитату/:
................