Ах, память, память, слой за слоем ты безымянной ляжешь в холм...
Разве можно твердить: «Смерти нет!» – если знаешь, что кратка дорога твоя. Но твердишь! Потому что способен увидеть дорогу иную: поколение А поколению В завещает наследство – и кровавую память, и глупость свою, и рекорды, и знаки, и новые вещи, и улыбку, конечно. Всё в едином пакете: вмещайте, потомки! Машет история-бабушка спицами лет – вяжет и вяжет своё полотно: очки на носу поправляет, узелки на разрывах в изнанке скрывает...
Не врать бы! Только бы не врать!
У языка хозяев много:
Печаль, как ласковая мать,
И правота – крикун убогий,
И новизны тернистый зов,
И прах чужих формулировок,
И жадных доводов резон,
И младший – собственное слово.
Не врать бы! Только бы не врать!
Сверкает ярмарка желаний:
И счастье глупенького – брать,
И продающего – горланить,
И продвигаясь средь зеркал,
Хотеть застывших наваждений,
И в детях собственных финал
Иметь свой собственный с рожденья.
Не врать бы! Только бы не врать!
Рулем неведомым владея –
Провидеть верой, чтобы знать
Всю простоту Его идеи:
Улыбки солнечной игривость,
И кладезь памяти, и труд,
И трудный путь – ошибок милость! –
К тому, что Правдою зовут.
Душа и язык – одно! В чужом языке свою душу не скажешь!
Омут времени (плейлист / хранилище)
Мыслить, мыслить! Мысль – роскошь, данная нам неизвестным хозяином. Что же сделали люди с той роскошью? Мысль крылата; со стороны так и кажется, что полёт – это просто. Но едва лишь попробует тяжкое бремя забот разбежаться, подняться свободно, как вниз его тянут заботы... Зависть и злоба земная стреляют в крылатых шрапнелью запретов, крылья им режут проверками, актами, тестами; как привадою, льготами травят. Ожиревшие мысли, дистрофики, мысли-мартышки, погибшие мысли – сколько же их по земле распласталось! А ведь что-то же варит головушка... Что?! Мыслью готовы назваться и чувства интрижек, и сладкий глоток, и балда ритуальная: мозг ресурсы свои замыкает на этом. Даже верой в кавычках, как танковым люком, готова прикрыться от гнева Господня безмозглая бедность. Вера – открытое вечное детство ума – вот что кормит крылатую мысль! Разве это не ясно? Ах, как всё отвлекает от роскоши чудной: и домашний ремонт, и школьные двойки, и торт на столе, и переменная память о прошлом, и прыщ на носу. Королева бескрылого мира – «мысль о себе»... Самовлюблённая девочка перед зеркалом вертится: ах, хороша ль? Хороша, несомненно! Лучше всех! Королевской ладошкой по телу ведёт, наслаждается, голова так и кружится, – пьяная чувством и кровью кипящей. Неужели вся жизнь перед зеркалом канет? Мысли, мысли, о, человече, рождённый от тела, чтобы дальше шагнуть из себя самого: чтобы, рождённым от мысли, – до духа подняться!
Мировые струны – не преувеличение, не просто поэтичный образ. Это очень конкретная и жестокая правда. Стоит чуть-чуть отклониться от их камертонного резонанса, от гармоничного эталона, данного изначально, как риск навсегда замолчать и душой, и разумом, и телом – становится очень велик. С музыкой высшей причины – партитурой рождений и жизней – шуток не шутят.
...Вагон качался на стыках рельсов, головы пассажиров напоминали не до конца отгаданные кроссворды и поэтому беседующие попутчики с удовольствием заполняли буквами бытия недостающие клеточки. «Сошлось, сошлось!» – радовался очередной пассажир подсказке соседа. Легко любить поезда. Особенно этот – идущий из неизвестного прошлого в неизвестное будущее. С остановками и неизменным продолжением пути, с переформированием состава, с отстоем в тупиках, с его люксовыми вагонами и вагоном-рестораном, с запрыгиванием на уходящую подножку и ненастоящей вежливостью проводников – всё завораживало в движении, всё! Никто не задумывался о том, кто проложил сей железный путь и надолго ли его хватит? Ехать, ехать! Одно лишь это – уже наслаждение! Сидишь себе кум королю, ложечкой чайной бренчишь по стакану, а за окном проплывают картины: израильский пляж, по которому ходят в купальниках юные, бронзовотелые курочки, а рядом петух, тоже жареный, и цыплята – сплошной аппетит! Под мелодию чайных стаканов многое чудится там, за окном.
ЖМИ!!! Блок фрагментов текста и цитат из книг Льва Роднова
ПИШИ: rod@udmlink.ru // ЗВОНИ и ПРИГЛАШАЙ +7-912- 460-78-85 // Лев РОДНОВ
Укравший прошлое, владеет настоящим.
Лжецы лжецов предав,
не предадут
дорогу снов.
Их купленый рассказчик
поверх судеб воздвигнет самосуд!
Поверх легенд
изменников талантом
слепым внушат сиятельность измен.
И древа душ под окриком гортанным
опустят корни в голод перемен.
Говорить со своею душой не получится, если не можешь ей подпевать. Прозу она не приемлет. Новости разума ходят по кругу, а новость души – это её состояния! Виды молчаний, препинания знаки, которые око души и читает, и перечитывает. Вот многоточие первое, вот последняя точка; вот между ними лежат самоцветною россыпью молчаливые знаки пути. Разве буквы, слова, предложения смогут объять то, что слов не имеет – состояния наши?!
Только тихие знаки, омуточки в течении речи, дают глубину постижениям смысла. Алфавит от лукавого дан, а возможность его препинаний – от Бога. Омут молчания правит рекой говорящих на каждом крутом повороте. В состоянии тихом, опустошённом, доступна любая живая душа для такой же другой тишины. В тихом горе земном, или в тихом блаженстве небесном, в тишине героической драмы и молчании мыслей – всюду есть состояния наши! Состояния, как немое послушное воинство, держат всю суету мироздания: и его торопливость, и буйство, и крик. Состояния – братство, в котором чужих не бывает. Это – музыка музык, в которой сложение муз завершается тихим итогом.
Новое?! Хм! Как заставишь надутую старую жизнь дружно выдохнуть – старый «воздух» отдать? И убеждения старые, и представления, и престарелую веру? Нужно, нужно дышать! Старый воздух, увы, не питает, кислорода в нём нет, – лишь угар отработанный служит пищей для галлюцинаций. Нужно дышать, обязательно нужно!
Оркестр в саду качал, как помпа,
Из лёгких музыкантов пену мая,
Чтоб возрождались: инвалиды, прокуроры,
Закройщицы, бухой ремесленник и бывший снайпер —
Ночная патока весны слепляла люд
Вокруг веранды, источавшей благодать.
От звуков веяло Манчжурией и смертью непорочной —
Хотелось жить, сынишку-русачёнка
Трепать рукой, освободившейся от пива.
И — танцевать! Неважно как и в чём,
Пусть в сапогах, но горячо и безоглядно,
Как будто приговор заржавевшему чувству
Уже свершён: и лучший поцелуй — всегда прощальный…
Родное время. Ныли по утрам заводы,
Сипели паром из железных дырок в небеса,
Стекольщики блажили, кувыркались «ЯКи»,
Дразня шпану заоблачной романтикой машин,
Шипело радио, как камбала на сковородке,
Из черноты тарелок черпал пайку слух,
Гналась от бедности соседка-многодетность,
Ловила сетью и топила самогон
На двух гудящих, как тревога, керогазах,
А вслед за ней гнались: повестки, штрафы…
Дышали бури в тубах деревянных улиц,
Горели пробки, бранью изъяснялись старики —
В лежащем граде, в лабиринтах лжи и лести
О счастье выли псы, живущие при скотобойне.
Божились водкой и клялись на кулаках
Под пену музыки в оазисе культуры
На миг сбежавшие от страха краснолюбцы;
Хорошего не густо у рабов, оно — дитя поминок.
Был мальчик-русачёк, введен и впечатлён насильно
Энтузиазмом, как проказой, жертвенным трудом,
Веселым воровством с соседских огородов
И поркой в честь огромной лужи Духа,
В которой, аки по суху, носились демоны девизов,
А исполины — сохли. И чтоб не сдохнуть, многие легли.
На чудищах трамваев висли гроздья
Живых сосудов для хранения заветов оскопленья:
Внутри дракона выжить — раз, и выкормить потомство — два.
На этом счёт кончался, а жажда песен крепла.
И ныне так. Лишь с тою разницей, что в небе спутник
Уже не первый. А нота апокалипсиса длится,
Её узнать легко: ответов звон бьёт немоту вопросов.
Танцуй! Пусть видит бедное дитя, что ты богат безумьем,
Что сапоги опять скрипят, что пиво льётся и трепещут груди,
Что из родительской могилы бьют лучи,
И правда в том, что в световом тоннеле
Заложник семени задержан был на временную жизнь —
Из света в свет!
ПИШИ: rod@udmlink.ru // ЗВОНИ и ПРИГЛАШАЙ +7-912-460-78-85 // Лев РОДНОВ